– Надо надеяться, герой одолел всех своих врагов? – с шутливым беспокойством спросила она.

Он улыбнулся: чтение сказки вслух доставило ему огромное удовольствие.

– Не то слово, сокрушил. И нашел себе замечательную жену. А Марко хочет поцеловать тебя на ночь.

Джина засмеялась.

– Спасибо, Алекс. Насколько я успела услышать, ты читал просто великолепно.

А он подумал, как замечательно и сексуально выглядит она в бледно-желтой облегающей блузе, которая подчеркивает прелесть большой упругой груди. Длинная юбка не то чтобы прозрачна, но сквозь нее можно разглядеть очертания ее стройных ног.

Она указала ему на табуретку.

– Все готово. Открой вино, пока я схожу к Марко.

– Будет сделано.

Ему захотелось сразу же обнять Джину и поцеловать, но он заставил себя удовлетвориться созерцанием ее полных бедер и серебристых сандалий на открытых ступнях.

Штопор уже лежал рядом с бутылкой «каберне-совиньона», вина, которое прекрасно сочетается со многими итальянскими блюдами. Конечно, Алекс мог лишь предполагать, что Джина приготовит на ужин что-нибудь итальянское; но национальные пристрастия обычно бывают сильны, хотя и Джина, и он сам – по рождению австралийцы.

Он откупорил бутылку и отнес ее в гостиную, чтобы наполнить бокалы. Его удивило, как тщательно подготовилась Джина: красивые салфетки, сверкающие приборы, фарфор, ароматические свечи, художественно составленный букет из листьев тропических растений и орхидей, что напомнило ему о том, что она работает в цветочном магазине.

И, увы, поет.

От этой мысли Алекс сразу же попытался избавиться. Нужно быть последним негодяем, чтобы пожелать лишить ее столь божественного голоса. Но ему не нравится, что к таланту Джины присасываются такие пиявки, как Питер Оуэн. И потом… не хочется, чтобы она постоянно была занята концертами и гастролями. Это, наверное, эгоистичное желание, но себя не перебороть. Хотя, с другой стороны, такой редкостный дар должен быть востребован. Однако если она изберет своим партнером Питера Оуэна…

Джина скользнула в комнату с двумя салатницами в руках.

– Ты готов садиться за стол?

Он не мог не улыбнуться, увидев ее сияющее лицо.

Ужин обернулся целым пиром: превосходная лазанья с баклажанами и грибами, приготовленная Джиной по особому рецепту, отменные салаты, вино, а главное – общество самой Джины. Несомненно, теперь она понимает, что им движет серьезное чувство, а не простое физическое вожделение. Хотя и присутствие сексуальности в их общении невозможно отрицать.

Янтарные глаза Джины напоминали в этот вечер теплые капли жидкого золота. Рот ее приоткрылся, губы слегка подрагивали. Внезапно она судорожно вздохнула, опустила глаза и потянулась к чашке Алекса, словно ей было невмоготу сидеть неподвижно.

– Еще кофе?

– Нет!

Алекс вскочил, перехватил руку Джины и заставил поднять голову. Она вопросительно посмотрела на него, ожидая, видимо, получить те же ответы, на которые надеялся он сам. Он обнял ее и притянул к себе.

Сердце Джины, словно барабан, выбивало яростное «Да!».

При первом же поцелуе рухнули все барьеры. Бикфордов шнур страсти был подожжен.

Она с трудом оторвалась от его губ.

– Не здесь, Алекс, – выдохнула она.

– Джина… – умоляюще простонал он.

– Я чувствую то же самое… – Она прикоснулась ладонью к его щеке. – Идем со мной.

Когда они оказались в темной комнате, Джина включила ночник, разделась и, обнаженная, встала перед кроватью. В приглушенном свете ночника она казалась ему языческой богиней – гордой и завораживающе Прекрасной.

Алекс положил руки на ее талию, шагнул к ней, и ее темные соски коснулись его груди.