— А вы думали, раз притащились из столицы, значит, все здесь будут на вас молиться?! — голос у него срывался с фальцета на хрип и обратно, но он уже не в состоянии был сдерживать распирающее его чувство, он упивался собственным превосходством и не обращал внимания на то, как нелепо выглядит. — Станут ходить перед вами на задних лапках и заглядывать в рот, да? Чего вы еще такого пожелаете, господин Грязнов?! Думаете, явились сюда, землю тут носочком поковыряли, и все вокруг растаяли?! Можно опять лезть в бутылку?! Вы понимаете, что я имею полное право вышвырнуть вас сейчас за дверь?

Денис безропотно кивнул.

— Вы понимаете, что я действительно могу это сделать?

Еще один кивок.

— Нет, вы скажите это вслух!

Запись для потомства, будет чем гордиться? Да пожалуйста! Денис отчетливо, чуть наклонясь к микрофону, произнес:

— Вы можете сейчас вытолкать меня взашей. И у меня не останется шансов довести расследование до логического конца.

Кравцов, старательно пряча торжествующую улыбку, встал из-за стола и отошел к окну, размышляя: еще растянуть удовольствие или снизойти, наконец? Мысли его читались не то что по лицу — по затылку. Ящик стола так и остался незадвинутым, Денис краем глаза заметил миниатюрный пистолет, из тех, что носят в рукавах, носках или дамских сумочках. О пистолете Кравцов забыл. Зачем ему теперь пистолет? Он и так держит столичного выскочку за глотку.

— Можете считать, что ваши извинения приняты, — сказал Кравцов после содержательной паузы. Тон его был сухо официален. Не удостоив Дениса взглядом, он остался стоять вполоборота к окну, скрестив на груди руки. — Больше я вас не задерживаю.

— Я просил бы уделить мне еще минуту, — ответил Денис.

Кравцов посмотрел на часы.

— Одна минута!

— Еще раз прошу прощения за то, что до сих пор говорил долго и не по существу, — Денис неспешно умостился в кресле, предвидя, что ограничиваться отведенным сроком не придется. — В прошлый раз мы расстались на минорной ноте, и, чувствуя за собой вину, я хотел продемонстрировать вам свои добрые намерения. Теперь, с вашего разрешения, я объясню цель своего визита. Собственно, я ее уже назвал: без вашей помощи мне не удастся довести расследование до логического конца. Я понимаю, что до сих пор вы относились к моей деятельности крайне негативно, но позвольте сделать некоторые пояснения.

Итак, сперва факты, которые удалось установить. Во-первых, смерть Олега не была несчастным случаем, кто-то подрезал сиденье его мотоцикла. Во-вторых, за полчаса до смерти Олег заезжал к Жанне домой, а мотоцикл оставлял на стоянке за домом. В-третьих, в этот момент вы должны были нести дежурство в АТП-10362, но на рабочем месте отсутствовали. И, в-четвертых, как только Олег вышел из квартиры, Жанна позвонила вам на мобильный. Эти факты, еще раз повторюсь, установлены мною лично, установлены с абсолютной достоверностью и подкреплены свидетельскими показаниями. Но есть еще один свидетель, свалившийся в последний момент как снег на голову. Он утверждает, что видел вас с ножом возле мотоцикла Олега. Я ни на йоту не сомневаюсь, что он оговаривает вас по чьей-то указке, но доказать этого не могу. И боюсь, на суде, а суд по делу об убийстве Олега Вовка уже неминуем, он состоится независимо от моего и вообще чьего-либо желания; так вот, на суде эти показания станут краеугольным камнем обвинения и опровергнуть их будет чрезвычайно сложно.

Теперь выводы. Я уверен, что, хотя Олег изрядно потрепал нервы властям предержащим в Снежинске, никто из них к его убийству непричастен, оно стало для всех приятной неожиданностью.