— Ой, да боюсь я тебя, как же.

— А ну марш все на улицу лаяться, — грозно рявкнула годами тренированным голосом продавщица, перекрывая вопли спорщиц и галдеж их групп поддержки. — У меня магазин, а не базар.

* * *

— Ну что, Лилия Андреевна, вот и до вашего района докатилась волна инновационная. — Лицо начальника районного отделения было почему-то красным и потным, хотя в кабинете было совсем не жарко, и взгляд его все время съезжал куда-то вбок.

— Да уж, как-то все это неожиданно. А с чего бы это, Василь Петрович. Вроде ж не выборы, не сменили никого, не посадили. Что за чудеса? — усмехнулась женщина.

— Ты, Андревна, тут языком-то не болтай, а то неровен час, знаешь ли. Просто… — мужчина почесал ухо и скривился, подыскивая слова, — просто район выделил средства, а руководство наше решило обновить материально-техническую базу самых малооснащенных участков. Вот, твой как раз из таких, это во-первых. А во-вторых, ты ж у нас этого… ну слабого полу, надо ж, так сказать, проявить уважение и толерантность, во-о-от.

Произнеся эту речь, начальник издал долгое облегченное "Фу-у-ух"

— Однако куда уж толерантнее: и Нива новая, и компьютер, и телефон навороченный дальше некуда, — покачала головой искренне удивленная Лилия. — Только к чему мне эти ваши игрушки, если у нас мобильные работают только на втором этаже клуба, да и то не во всякую погоду.

— Это ты, Лилечка, просто не в курсе, что у вас там будут скоро антенну возводить, — оживился мужчина. — Ты, кстати, строителей там зарегистрируй, пожалуйста, на неделю. Да смотри, чтобы Петрищева твоя не споила их, а то ни антенны, ни мужиков не дождемся обратно. И давай, иди уже, некогда мне тут с тобой… На вот твои документы на машину, ключи, эти… как их… гаджеты и вот тута вот распишись в получении.

Уже у двери начальник окликнул ее снова.

— И это, ты форму-то когда последний раз получала?

— Да как устроилась, так и получила.

— Ну, ты, Апраксина, меня так и под монастырь подведешь, это ж нарушение, — неожиданно едва ли не взорвался руководитель. — Каждые два года форму получать надо. Дуй давай за шмотьем. Только… Лиль, слышь? Ты там с ребятами не особо трепись про обновы свои всякие, а то замучают меня, пока до них очередь дойдет, лады?

— Спасибо, Василь Петрович.

Дверь закрылась за ошеломленной женщиной, а насквозь пропотевший от волнения начальник районного отделения полиции выдохнул и беззлобно пробухтел себе под нос, утираясь:

— Понапридумали хню всякую, а мне тут выкручивайся. Как вот я дары эти на приход ставить буду, едрена вошь?

* * *

— Сережа? Сережа, сынок, все хорошо?

— Хорошо все, мам. Все нормально, звоню спросить как дела, как сама…

Несколько секунд Сергей с недоумением смотрел на издающую странные булькающие звуки телефонную трубку и только потом сообразил:

— Ма, ну ты чего? Ты плачешь, что ли?

— Сереженька, сынок, столько лет… Ты же сам и не звонишь никогда, я так испугалась.

— Мам, ну все хорошо, правда.

— Сереженька, ты… ты простишь нас? Мы же с папой все понимаем, ты обиделся на нас и простить не мог.

— Мамуль, это вы меня простите. Дурак я был. Молодой, горячий, дурак. Максималист. Простишь?

— Сыночек, да мне нечего прощать. Я тебя всегда любила и любить буду. И папа тебя очень любит и до сих пор страшно переживает. Мы с ним много о тебе говорим, волнуемся, сынок.

— Я ему позвоню, мам.