Он сжал голову руками.

– Ну?

– Что? – спросил он словно спросонья.

– Почему ты их убил?

– Они хотели изнасиловать девушку.

– У‑у, сволочи!

Майа пожал плечами.

– И я так сначала думал. Но потом я тоже…

– Не может быть…

– Может. Впрочем, не совсем. Сначала она сама предложила.

– Значит, ничего общего.

– Не знаю…

Он снова провел ладонью по лицу.

– Все это так запутано. Возможно, она и не предложила бы, не будь сначала тех двух сволочей.

Александр сидел, положив руки на колени, раздвинув локти.

– Возможно, что и так.

– Но не в этом дело. Она боится за свой дом,

– А где ее дом‑то?

– В Брэй‑Дюне.

– Эх, черт! – сказал Александр. – Лучше бы ей уехать оттуда!

– Да что ты, ничего не выйдет! Она сирота, и дом – единственное, что у нее есть.

Он поднял с земли щепку и стал вертеть ее в пальцах.

– Она хотела, чтобы я с ней остался.

– Ого! – сказал Александр. – И ты думаешь, из‑за этого она и…

– Сам не знаю.

– И что же ты собираешься делать? – живо спросил Александр.

– Да ничего не собираюсь! Ровно ничего! Ничего! А что, по‑твоему, я должен делать? Я здесь, понял? В нашей столовке у санатория. В столовке у санатория на Зюдкоте вместе с Александром и Пьерсоном… Я здесь, понятно? Здесь я, Жюльен Майа, будущий военнопленный, в столовке санатория на Зюдкоте вместе с двумя моими дружками!

– Заткнись.

Александр подбросил несколько дощечек в огонь.

– А ты пробовал уговорить ее уехать?

– Еще как пробовал…

– Посидит одна, может, и решится.

– Нет. Умрет от страха, но останется.

– Значит, ничего сделать нельзя?

– Нельзя.

Наступило молчание. Потом Александр заговорил!

– Ты туда еще пойдешь?

– Нет.

– Это было бы чистое безумие.

– Да, – сказал Майа, – чистое безумие.

И неожиданно для Александра добавил каким‑то несвойственным ему вульгарным тоном:

– А я, слава богу, не сумасшедший.

Он хихикнул, и Александр отвернулся.

– Можно было бы сложить поучительную басню, – сказал Майа. – Два мерзавца пытаются изнасиловать девицу. Я, человек добродетельный, убиваю этих двух мерзавцев. А потом сам насилую девицу.

Он снова рассмеялся каким‑то неестественным скрипучим смехом.

– Смешно, а?

– Да не думай ты об этом больше. Так получилось, и все…

– Но, черт возьми, именно этого‑то я и понять не могу, – сказал Майа, подымаясь. – Ведь не подлец же я, в самом деле.

– Конечно, нет, – сказал Александр.

Майа уставился на него.

– Александр, значит, ты так считаешь? Веришь? Так вот, слушай, когда я хлопнул того верзилу, который меня избил… Словом, потом расскажу… После остался только один, хулиган, низенький такой… И как, по‑твоему, что я сделал? Что я, по‑твоему, думал? Махнул ему рукой, уходи, мол? Он, этот парень, от страха трясся. Забился в угол, как крыса. Как вонючий затравленный крысенок. А я пошел на него. Я был до того слаб, что сам за стену держался, чтобы не упасть. А он, он мотал головой: «Нет, мол, нет!» Вот так… с отчаяния… Глядел на меня глазами обезумевшего животного и все время головой мотал: «Нет»!

– Ну и что дальше?

Майа утер рот носовым платком.