|
Кроме того, сцена в кабинете дала ему в руки оружие, которого так недоставало. Голая и пьяная в кабинете викария… Уж теперь она не отважится задавать вопросы по поводу этой чертовой куклы и почему он ее засунул в яму. Никаких обвинений, никаких оправданий. Весь эпизод уйдет в небытие. И вместе с ним уйдут все сомнения в его способности быть настоящим мужчиной и умении постоять за себя. Шах и мат. На какое‑то мгновение Уилт даже впал в сентиментальность и подумал о любви, но тут же вспомнил, какая это опасная тема. Лучше всего вести себя индифферентно и скрывать свои чувства «Не стоит дразнить гусей», – подумал он.
* * *
Это мнение полностью разделяли и Прингшеймы. Они были на редкость несловоохотливы, когда перебирались с катера на полицейское судно, когда сходили на берег, когда объясняли скептически настроенному инспектору, как они застряли на неделю в проливе Ил на катере, принадлежащем кому‑то другому. Нет, им неизвестно, почему дверь в ванную комнату оказалась выбитой. Может, какой несчастный случай? Слишком много выпили, поэтому не помнят. Кукла? Какая кукла? Травка? В смысле, марихуана? Не имеют понятия. В их доме? В конце концов инспектор их отпустил. – Я вас вызову, когда получше сформулирую обвинения, – сказал он мрачно. – Прингшеймы отправились на Росситер Глоув укладываться. На следующее утро они улетели домой.
21
Директор училища сидел за письменным столом и с изумлением взирал на Уилта. – Повышение? – спросил он. – Я вас правильно понял, вы сказали «повышение»? – Совершенно верно, – подтвердил Уилт. – Более того, вы также слышали, что я претендую на должность заведующего отделением гуманитарных наук. – И после всего, что вы натворили, у вас еще хватает наглости требовать, чтобы вас назначили заведующим отделением гуманитарных наук? – Да, – ответил Уилт. Директор пытался найти слова, способные выразить его чувства. Это было нелегко. Перед ним сидел человек, виновный в целой серии катастроф, погубивших его самую сокровенную мечту. Техучилищу теперь никогда не стать политехом: им окончательно отказали в повышении разряда училища. И потом, вся эта огласка, сокращение бюджета, его сражения с комитетом по образованию, унижение до того, что ему присвоили кличку директор общества любителей куклотраханья"… – Вы уволены, – закричал он. Уилт улыбнулся. – Полагаю, вы ошибаетесь, – сказал он. – Вот мои условия… – Ваши что? – Условия, – сказал Уилт. – Если вы назначите меня заведующим гуманитарным отделением, я обещаю не подавать на вас в суд за незаконное увольнение, которое бурно комментировалось прессой. Вот здесь у меня контракт с «Санди Пост» на серию статей о том, чем на самом деле занимается отделение, – я собираюсь назвать эту серию «Лицом к лицу с варварством» – так я его не подпишу. Я откажусь читать лекции в Центре полового воспитания. Я не приму участия в телевизионной программе «Панорама» в следующий понедельник. Короче, я откажусь от удовольствия появляться на публике и соответствующих вознаграждений… Директор поднял дрожащую руку. – Достаточно, – сказал он. – Я посмотрю, что можно сделать. Уилт поднялся. – Дайте мне ответ до обеда, – сказал он. – Я буду в своем кабинете. – Своем кабинете? – удивился директор. – Там когда‑то сидел мистер Моррис, – сказал Уилт и закрыл дверь. Он успел услышать, как директор снял трубку. |
