В июле 1947 года Черчилль завершил черновой вариант первого тома, который вскоре был показан издателям. Казалось, работа продвигалась вперед быстрыми темпами, но на самом деле проект отставал от графика. На январь следующего года была запланирована публикация первых фрагментов в Life. Оставалось всего несколько месяцев, а в наличии имелась лишь первая версия, далекая от совершенства.

Издатели постарались задобрить автора, подарив ему нового рыжего пуделя — Руфуса Второго, заменившего предшественника, который в октябре 1947 года погиб под колесами автобуса. Но это не помогло. В начале октября была представлена новая «предварительно полуфинальная версия», а в конце месяца — «предварительно финальная». Несмотря на оптимистичные названия, подготовленный материал не отвечал ожидаемому качеству. Генри Люс был неприятно удивлен обилием официальных документов, постоянно прерывающих повествование. Вызвало у него раздражение и отсутствие «аналитической проницательности» в объяснении причин слабости некоторых политиков 1930-х годов. Он лично озвучил свои претензии автору.

Черчилль ответил, что не следует рассматривать переданный на ознакомление текст как конечную версию. По сути, это лишь структурированный по темам и собранный в хронологическом порядке материал, требующий значительной доработки. Если же говорить о поставленном вопросе — «почему лидеры были настолько глупы и слабы», — то ответ заключатся в том, что в предвоенные годы «даже по фундаментальным вопросам», даже «среди добропорядочных людей» отсутствовала «согласованная, последовательная и настойчивая политика».

Позиция Черчилля относительно невысокого качества подготовленного им текста звучала убедительно. Но было одно существенное обстоятельство — сроки! Пусть не в январе, но уж точно весной 1948 года следовало начать публикацию в газетах. А с такими темпами, да еще с постоянно отвлекаемым различными делами и обязанностями автором даже перенесенный срок воспринимался как нереальный. Требовались экстренные меры ускорения творческого процесса, а также комфортная изоляция слишком занятого Черчилля. И издатели на эти меры пошли. Они согласились оплатить зарубежные каникулы своего клиента. Черчилль покинул Туманный Альбион 10 декабря, отправившись на частном самолете через Париж в Марракеш с двадцатью единицами багажа, не считая ящиков с официальными документами и принадлежностями для занятия живописью. Остановился он в отеле Mamounia, который облюбовал еще в 1930-е годы.

В конце 1940-х, когда экономическое положение Британии оставляло желать лучшего, зарубежная поездка для любого жителя Соединенного Королевства была настоящей роскошью. А сложности и ограничения в обмене валют делали даже эту роскошь недосягаемой. Черчилль же, всегда привыкший получать самое лучшее, не просто отправился на отдых в теплые края. Своими требованиями к качеству еды и напитков, желанием иметь персональный автомобиль с шофером, настойчивой просьбой расширить площадь занимаемых апартаментов, а также оплатить путешествие сопровождавшей его дочери Сары, личного врача, двух секретарей, телохранителя, дворецкого и Билла Дикина (на Рождество к последнему присоединилась супруга) он довел затратную часть вояжа до такой суммы, что издатели пожалели о своей щедрости.

Супруге Черчилль сообщал, что работает «день и ночь». Это означало: подъем в восемь утра, работа над книгой до половины первого, в час — ланч, затем с половины третьего до пяти занятия живописью, сон с шести до половины восьмого, обед в восемь, игры в карты с Сарой и с десяти до двух-трех часов ночи — продолжение литературной деятельности.