«Не успела прибыть, а уже нажила себе неприятельницу», — подумалось с грустью Зариславе.

Радмила приблизилась и посмотрела её в глаза.

— Как добралась?

— Хорошо, — ответила травница просто.

Радмила сжала губы, дрогнули в улыбке краешки рта и снова разгладились.

— Меня уже оповестила Благиня, что ты вчера ещё явилась. Вот, ждала тебя. Готовы травы твои?

Зарислава кивнула.

— Славно, — снова дрогнули губы в будто робкой, несмелой улыбке.

Княжна была встревожена, но чем? Зарислава не разумела, и холодная зябь от нехорошего предчувствия скользнула снежной крупой по незащищённой шее и спине. Наверняка ещё сомневается в силах её.

— Князь Горислав…

— Я знаю, — отозвалась Зарислава. — Мне Верна сказала.

— Да, — Радмила приблизилась и посмотрела в упор, и только тут гостья поняла, как волнуется молодая невеста. — Теперь ты понимаешь, насколько это всё важно для меня стало? Отныне Данияр князь Волдара…

Ветер, подхватив сказанные слова, скользнул под крышу, всколыхнув волнистые песочные пряди, выбившиеся из косы Радмилы, заиграл с ними озорно. Княжна подняла глаза к небу на миг и тут же вернула удушливый взгляд серых, как кварц, глаз на Зариславу.

— После смерти князя Горислава я боюсь, что его сын откажется от меня, боюсь, что разлюбил… — не стала таить и прятать свои помыслы княжна. — А мне нужно его сердце и любовь. Нужно, чтобы вспыхнуло желание обручиться со мной. Если он откажется от меня, то мой отец ратью пойдёт на Волдар, которому перед такой силой не выстоять. Я же хочу всё миром решить. Не желаю ни чьей смерти…

Радмила жгла взглядом, но где-то в глубине его таились отчуждение и холодок. Она на всё пойдёт ради возлюбленного.

Зарислава на краю сознания почувствовала неладное, но это быстро испарилось из досягаемости.

— И я хочу, чтобы ты мне в этом помогла. Не просто вывести яд колдовства Вагнары, а приворожить.

Зарислава напряглась.

«Верно спутала Радмила что-то».

— Я травница, а не колдунья. И не иду против чужой воли.

Радмила в свою очередь, вытянулась, и глаза стали ещё холоднее, она усмехнулась.

— А какая в том разница? Всё одно, так же шепчете на воду, жертвы и подношения приносите. Это у вас в крови.

Зарислава сглотнула, слова Радмилы задели. Ни разу её никто не упрекал в том, и следует она честности и правде.

— Жертвы можно разные приносить — хлеб и зерно, к примеру. А крови я не проливаю. Князю верну дух, от морока избавлю и силы восполню, но… Колдовать не стану. Я травница, — повторила отчётливо Зарислава, чувствуя, как мутным осадком оседают слова Радмилы на душу.

— Даже если одарю? — не отступала княжна, оглядывая Зариславу с ног до головы, задерживая взгляд на босых ступнях, но глядела не с презрением, как Верна, а с чувством и заинтересованностью. — Коли сможешь, за это что хочешь проси. А мне такие люди, как ты, нужны. Поблизости и нет ведьм путных, ныне все разбежались они по лесам. Что толку от их помощи, коли прячутся они? Если не хочешь золота, то могу похлопотать о будущем твоём. Сестрой своей назову, за князя какого из соседних острогов замуж пойдёшь. Что тебе там делать, в глуши озёрной? А ты ведь не дурна собой. Пропадёт зазря красота.

Зарислава рода не знатного, а посему судьбой начертано, коли уж идти замуж, то за такого же простого молодца. И окажется им Дивий, если она не вернёт к былой силе князя, если не пройдёт испытание, что послала ей Славунья.

Как бы поступила Ветрия? Помнится, волхва говорила, что при просьбе о помощи никогда она не давала отказа.