Мы медленно вернулись домой. Перед нами возник бесшумный слуга, явившийся узнать, не нужно ли нам чего. Клинтон отпустил его, и мы вместе поднялись в спальню.

В спальне Клинтон усадил меня за туалетный столик.

— Это твоя первая ночь здесь, Сэйра. Она тебе нравится?

— Все это выглядит очень интригующе, — ответила я. — Интересно, где сейчас лодки.

— Они совсем недалеко отошли от берега. Когда они достигнут устричных отмелей, взойдет солнце. Мы пойдем на берег встречать их, когда они вернутся.

Он стоял у меня за спиной, а я смотрела на его отражение в зеркале. Его глаза светились странным светом, да и вообще он выглядел как-то загадочно.

Я резко обернулась к нему.

— Я ведь обещал тебе подарок, ты не забыла? — заговорил он. — Сегодня ты видела удивительно красивые жемчужины. Так что, думаю, ты сможешь оценить то, что сейчас увидишь. Теперь ты знаешь, каким цветом и блеском должен обладать по-настоящему классный жемчуг.

Он отвернулся от меня и открыл шкафчик. Внутри оказался сейф. Ловкими движениями он набрал какую-то комбинацию, и дверца сейфа отворилась. Клинтон извлек из сейфа футляр, коснулся пружины и крышка распахнулась.

Я обмерла. Внутри лежали две нитки жемчуга высочайшего качества. Фермуар был изготовлен из бриллиантов и представлял собой свернувшуюся кольцом змею с изумрудным глазом.

— Это… — изумленно выдохнула я.

Он взял колье из футляра и сделал шаг ко мне. Затем он развернул меня к себе спиной.

— Ну же, надень это, — скомандовал он. — Говорят, жемчуг преображает женщину.

— Это ожерелье необыкновенно похоже на…

Он усадил меня на стул и сам застегнул ожерелье у меня на шее. Я почувствовала прохладное прикосновение жемчужин к коже. Я взглянула в зеркало и увидела, что очень побледнела.

— Это копия… — начала я.

— Копия! — фыркнул Клинтон. — Неужели ты думаешь, что я способен подарить своей жене копию? Нет, милая, это оригинал.

Моя ладонь взлетела к ожерелью. Я увидела, как мои губы зашевелились, и услышала шепот:

— Этого не может быть! Это невозможно!

— Этот жемчуг идет тебе, Сэйра. Я уверен, что ни одной из женщин твоего рода он не шел так, как идет тебе.

— Я не понимаю.

— Неужели? А я считал, что ты узнаешь фамильную драгоценность, не успев на нее взглянуть.

— Но как?..

— Я вижу, что ты производишь в уме нехитрые расчеты.

Я развернулась к нему.

— Так это был ты! Это ты… украл ожерелье у Клитии!

— Да брось ты. Смею тебя заверить, что обмен был более чем справедлив.

— Ты похитил ребенка! Ты потребовал ожерелье в качестве выкупа! Мне следовало сразу догадаться…

— Да ну? Хорошего же ты обо мне мнения.

— Я о тебе того мнения, которым ты сам меня снабдил. Я не хочу эту штуку. Я верну ее Клитии.

— Ты ничего подобного не сделаешь. Эта «штука», как ты ее называешь, принадлежит мне.

— Я думала, что ты только что подарил мне это ожерелье.

— Ты же знаешь, что женщины рода Ашингтон получают это ожерелье лишь во временное пользование. Со временем оно перейдет к нашему сыну, и его станет носить его жена. Ну, ты и сама все знаешь…

Я хотела, чтобы он исчез с моих глаз. Я вспоминала искаженное страхом лицо Клитии, ту тревожную ночь, когда мы с ней не спали, а все говорили и говорили. Мы не находили себе места от страха за жизнь Ральфа, а за всем этим, оказывается, стоял Клинтон! Это был он! Он спланировал похищение малыша, чтобы заполучить ожерелье Ашингтонов.