Он говорит, что это ожерелье Ашингтонов и что он купил его у тебя.
Она оперлась рукой на туалетный столик, как будто боясь упасть, а затем присела на стул.
— Так, значит, это правда? — продолжала настаивать я.
Она кивнула.
— Ах, Сэйра, мне было так страшно. Понимаешь, нам было очень трудно. Не могли же мы во всем признаться отцу. Он бы этого не понял. Сет…
— Сет проигрался в Канди, верно?
Она опять кивнула.
— Да, и не только там. Мы не знали, что делать. Он занимал деньги под залог моего наследства, то есть плантации. Это звучит чудовищно, но все знали, что отец тяжело болен. Никто не сомневался, что скоро плантация будет моей. Ах, Сэйра, прошу тебя, пойми.
— Я понимаю, — произнесла я. — Клинтон пришел на выручку. Он купил у вас ожерелье, а также снабдил тебя его копией, чтобы никто не узнал о том, что ты продала фамильные драгоценности.
Она кивнула.
— Все было сделано отлично. Отец терял зрение. Ты же знаешь, что в конце он уже очень плохо видел. Он не заметил бы подмены… О, я знаю, что это было очень дурно и неправильно. Это было не мое ожерелье, и я не должна была его продавать. Я вздохнула с облегчением, узнав, что отец оставил его мне. Это немного искупало мою вину.
— Я все прекрасно понимаю, Клития, — произнесла я. — На твоем месте я, наверное, поступила бы точно так же. Клинтону не следовало даже предлагать тебе эту сделку.
— Это показалось мне выходом. Это и был единственно возможный выход из нашей ситуации.
— Так, значит, под дерево в лесу положили копию.
Она опустила голову и тихо произнесла:
— Это ожерелье здесь, у меня. Его принесли обратно, и я его спрятала. Мне помогла Шеба. Ради меня она сделает все что угодно. Я должна была это сделать, Сэйра. Реджи Гленденнинг сразу увидел бы, что это подделка. Я вообще не хотела его надевать. Мне всякий раз было страшно. Я опасалась, что кто-нибудь заметит подлог. Здесь много людей, отлично разбирающихся в жемчуге.
— Это был очень хитроумный план, Клития.
— На самом деле все было очень просто. Я знала, что Ральфу ничто не угрожает. Мы все устроили так, что он ушел с Ашрафом и провел ночь у родственников Шебы. Он у них и раньше ночевал. Мы его заранее к этому приучили. Он не знал, что происходит на самом деле, и не заметил вокруг себя ничего необычного. Так, значит, теперь ожерелье у тебя. Я так и предполагала, что Клинтон подарит его тебе. Все закончилось так, как и должно было закончиться. У тебя и ожерелье, и плантация… хотя ты сказала, что со временем она перейдет к нам… к Ральфу. Ты только посмотри на нас, Сэйра. Ты как будто создана для того, чтобы носить это ожерелье. На тебе оно будет смотреться просто изумительно. Это судьба. Во всяком случае, я это так вижу.
— Я никогда не смогу носить его на людях… даже если мне этого очень захочется.
— Конечно, его сразу узнают. Но ты все равно будешь его носить. Я иногда надевала его, оставаясь совсем одна. Но этот жемчуг для меня был слишком крупным и тяжелым.
— Я рада, что наконец-то узнала всю правду.
— Сэйра, пожалуйста, пойми меня и прости.
— Конечно, я все понимаю.
— Теперь ожерелье твое. Оно стоит целое состояние.
— Я знаю, что Клинтон заплатил вам за него намного меньше его реальной цены.
— Он дал нам достаточно денег, чтобы рассчитаться с долгами, и еще сверх того. Нам этого хватило, чтобы все эти годы не бедствовать. Я была счастлива избавиться от финансовых проблем. Они меня чуть не раздавили. Мы благодарны Клинтону, Сэйра. И кроме того, он подарил нам такую точную копию ожерелья, что только эксперты могли бы отличить ее от оригинала. |