– Какой лепет? – Цветаев вскочил и опрокинул стакан с арманьяком.

И пока он вытирал стол и выжимал тряпку в кухонную мойку, Пророк с укором молчал. Молчал он и тогда, когда Цветаев сел и миролюбиво сказал:

– По ходу дела сориентируемся. Ёлку они ещё не разобрали, а когда разберут, Гектора могут перекинуть в другое место. Старик, момент удобный, понимаешь?

Он не хотел просто так сдаваться. На кону была жизнь Орлова. Неужели Пророк совсем забыл их дружбу? Или припомнил Герке свою жену Ирку? Это уже вообще свинство, потому что тогда они совершенно ни в чём не разбирались, это они сейчас начали кое-что понимать в жизни, да то кусками, фрагментарно, когда им открывалась истина, а тогда были сопляками, возомнившими себя хозяевами жизни.

– Я вот гляжу на тебя, – начал Пророк невозмутимо, – и думаю, почему я с тобой вожусь? Почему?

– Почему, Тоша? – тупо спросил Цветаев, настырно разливая арманьяк по стаканам.

Вся кухня пропиталась его стойким запахом.

– Потому что думаешь ты не о том. Нет, в своём деле ты асс, – согласился Пророк на жест отчаяния Цветаева. – Спору нет. Но думать не умеешь.

– А башенка?.. – упавшим голосом спросил Цветаев, и они чокнулись вполне миролюбиво, как чокаются в горячке спора два собутыльника, готовые броситься друг на друга, чтобы перегрызть глотки.

– С башенкой хорошо получилось, слов нет, – согласился Пророк, опрокидывая в себя арманьяк. – Ну а здесь что?! – он со стуком поставил стакан на карту, как раз туда, где начиналась Михайловская улица.

– А чего здесь?.. – Цветаев посмотрел на карту сквозь мутное донышко стакана, не понимая, что хочет услышать от него Пророк, явно знающий, о чём говорит. – Отобью Орлова и привезу сюда! Делов-то!

Пророк сказал:

– Закусывай, а то мордой ляжешь!

– Я и закусываю, – сконфуженно промямлил Цветаев, цепляя вилкой толстый кусок помидора, с которого капал янтарный сок.

Прежде чем спорить, они предусмотрительно нажарили тарелку котлет и полили их ткемалевым соусом.

– Нет, так дело не пойдёт! – воскликнул Пророк. – Спалишься на мелочах. Надо подумать. Где ты, говоришь, его прячут?

Он окончательно поставил крест на аналитических способностях Цветаева и не хотел больше обсуждать с ним этот вопрос.

– Да вот здесь, во дворе. Там старые склады, а за стеной – брошенная стройка.

– О! – сказал Пророк. – Стройка! Что нам это даёт?

– Что нам это даёт? – переспросил Цветаев и отодвинул стакан в сторону. Арманьяк колыхнулся, и в ноздри ударил густой запах алкоголя, на бумаге же остался желтоватый след.

– Ничего не даёт! – заключил Пророк.

– Ничего не даёт, – согласился Цветаев, ещё больше теряясь от насмешливого тона Пророка.

– Охрана?

– Караульный на ночь один. Пятеро дрыхнут в дежурке. Окна заложены кирпичом. Ворота на замке. Может, стену взорвать? – спросил Цветаев упавшим голосом. – А? Нет, не пойдёт? – спросил он, покорно глядя на иронически настроенного Пророка.

Пророк ничего не ответил, но по его лицу было видно, что он столкнулся с тяжелым случаем тупости.

– Смотри, до майдана два шага! – воскликнул он так, словно это факт не был никому известен.

– Ну и что?..

Цветаев ещё больше закомплексовался, казалось что он вот-вот свяжет слова Пророка и площадь, но спасительная мысль под кривым взглядом Пророка ускользала от него.

– А то, что сюда, – Пророк потыкал пальцем в карту, – она вся и сбежится!

Цветаев подумал, налил себе одному арманьяка и выпил, чтобы окончательно протрезветь.