Он — шпион? О шпионах пишут в газетах. О них, посиживая на брёвнах, говорят старики, покачивают головами, недоумевают: откуда так много их взялось?

— Шпион и тот, кто доносит, — одно и то же? — спросил он сердито.

— Нет, сынок, совсем разные понятия. Если ты поможешь несчастным людям в своей стране, кто ты? Герой. Правда ведь? Так что слово «шпион» — совсем неточное.

Он говорит «сынок».

— Я согласен, — слышит Джулиан свой голос.

— Спасибо, мой мальчик, за то, что ты пришёл ко мне. Ты очень устал. Кора отведёт тебя в твою квартиру и первое время подстрахует. Она же научит тебя задерживать дыхание, есть, что можно. Слушайся её во всём!

Та внутренняя работа, что умерла в нём с исчезновением тётки, началась опять с прихода в город и достигла высшего напряжения в разговоре с шефом, измотала его, ибо потрясла все основы жизни. Джулиан шёл следом за Конкордией по узкому коридору и не мог справиться с хаосом в душе.

Глава восьмая

Не успел Владим вернуться из города, его тут же отправили за Роберто.

В подземелье стояла тишина. Прекратились работы, издающие шум. Дети не играли.

Готовили операционную. Мыли стены и полы, раскалённым утюгом снова и снова гладили и так скрипящие простыни. Кипятили инструменты.

Полосной операции делать ещё не приходилось.

И Жора, и Вера, и Роберто, прибывший очень скоро, приняли душ, поменяли одежду.

Учитель корчился от боли. Даже пить не мог. Лера смачивала ему губы мокрой салфеткой и всё старалась хоть каплю выдавить в рот. Но проглотить он ничего не мог, вода стекала к шее.

Наконец всё было готово. Подключили капельницу.

Магдалина попросила всех уйти подальше от операционной, Учителю нужно много свежего воздуха.

Её тоже не допустили присутствовать. Роберто сказал: «Ты мне будешь мешать».

Каждая минута растягивалась на часы.

Как подействует анестезия, принесённая Роберто? Как справится Жора? Он оперировал много лет назад и в других условиях. Как отреагируют органы, на которых опухоль разлеглась?

Они все сидели в столовой, кто с книжкой, кто с вязаньем, кто просто смотрел в одну точку. Детей попросили рисовать.

Мелькали посторонние мысли «Надо бы покормить людей», «Роберто не вылечился от своей болезни», «Почему Адриан не отпустил Джуля сюда?», «Надо бы попросить что-то сготовить», «Надо бы пойти проверить, как другие больные». Но она не могла шевельнуться.

Джуль боялся смерти. Сейчас она боится смерти. Не своей.

Любима у неё уже отняли. Кто на очереди?

Всё-таки заставила себя пойти к поварам, попросила их приготовить еду. Сама пошла к больным.

Ей не хватало Алины. Она часто ночевала у Адриана, хотя оба считали, что это опасно. Но девочка тосковала без отца.

— Мама, он один там. Я варю ему кашу. Я укладываю его спать. Не я бы, он не спал бы ночи напролёт. Ты же знаешь, сколько он работает! Не бойся за меня, пожалуйста!

А если кто ворвётся в квартиру, девочка днём одна. А вдруг с Адрианом беда, никто не узнает, что она там. Нужно попросить Раю забирать её к себе, пока Адриана нет дома.

И Джуль в опасности каждое мгновение. А теперь ещё и у Учителя, по предположению Жоры, рак с метастазами.

Болела грудь. То и дело прикладывала к ней руки, судорожно вздыхала, повторяла: «Господи», на «помоги» не хватало сил.

Людей покормили. Её заставили выпить крепкого чая.

Прошло, наверное, много часов, наконец, она услышала, как распахнулась дверь операционной, и Жора буквально выпал в коридор.