Холодные серые глаза впились в Эмили, словно оценивая правдивость ее слов, определяя, насколько она искренна.

– Пожалуйста, поверьте мне! Теперь, когда я увидела вас… никогда бы не стала ничего скрывать, знай я в действительности, где Уитни. Это было бы просто неблагородно с моей стороны!

Клейтон слегка кивнул, и выражение его лица уже не было таким грозным.

– Спасибо, – просто ответил он. – Я велю кучеру доставить вас домой.

Эмили поколебалась, оскорбленная его властным тоном, но в то же время была признательна ему за то, что он достаточно доверяет ей, чтобы безоговорочно принять за правду сказанное ею.

– Уитни говорила мне, что вы нашли эту несчастную записку, – пробормотала она и с сожалением покачала головой: – Знаете, она тогда никак не могла решить, обратиться ли к вам «дорогой сэр» или…

Красивое лицо герцога исказилось неприкрытой болью, и Эмили невольно осеклась:

– Простите… мне не следовало бы упоминать об этом…

– Поскольку у нас, кажется, нет секретов друг от друга, не можете ли сказать мне, почему Уитни вообще написала эту записку? – тихо спросил он.

– Пыталась спасти свою гордость. Надеялась… нет, хотела, чтобы вы приехали к ней. И думала, что этой записки будет достаточно… хотя ей не стоило даже думать о таких ужасных вещах…

– Единственная ужасная вещь, которую сделала Уитни, – это согласие на брак со мной, – перебил Клейтон.

Из зеленовато-карих глаз Эмили брызнули слезы, но она решительно поднялась:

– Это неправда. Уитни обожала… обожает вас, ваша светлость.

– Еще раз спасибо, – смиренно прошептал Клейтон.

Долгое время после ухода Эмили он не двигался с места, физически ощущая бег времени, зная, что с каждой прошедшей минутой боль и гнев Уитни превращаются в ненависть.

В этот вечер вдовствующая герцогиня Клеймор мирно обедала со своей невесткой, мысленно упрекая старшего сына, который явно не торопился приехать за женой, с каждым днем казавшейся все более одинокой и несчастной. Когда Уитни восемь дней назад появилась в Гренд-Оук и попросила разрешения остаться, пока Клейтон все хорошенько не обдумает и не бросится за ней в погоню, Алисия Уэстморленд хотела было немедленно указать невестке на то, что ее законное место рядом с мужем, и потребовать немедленного возвращения. Однако в измученном, но решительном взгляде Уитни было нечто, напомнившее вдовствующей герцогине ее самое много лет назад… когда отец Клейтона ворвался в гостиную ее родителей, где нашел жену после четырехдневного отсутствия. «Сейчас же садись в карету, – велел он, но тут же добавил: – Пожалуйста, Алисия».

Сумев поставить на своем, Алисия Уэстморленд охотно и почтительно сделала так, как требовал муж. Но Уитни пробыла здесь уже восемь дней, а Клейтон не выказывал ни малейшего намерения приехать. Леди Уэстморленд хотела внуков и справедливо считала, что ни за что их не дождется, пока эти своевольные упрямые молодые люди живут порознь. В самом деле это просто смехотворно! Никогда еще муж и жена не любили друг друга больше, чем эти двое!

Именно за десертом ее светлость осенила гениальная мысль, едва не заставившая ее вскочить со стула. С трудом дождавшись конца ужина, Алисия. послала слугу в Лондон за Стивеном с требованием навестить мать утром следующего дня.

– Дело в том, – объявила она хмурому, но не слишком мрачному Стивену, когда он утром вошел в гостиную, – что я не уверена, смог ли сообразить Клейтон искать Уитни здесь. При условии, конечно, что он хочет ее вернуть.

Стивен, ничего не знавший о произошедшем, лукаво улыбнулся матери.

– Дорогая, это напоминает мне некоторые истории, которые я слышал насчет отца и тебя.