Пение Талорка сделалось громче – и вдруг утихло. Эан ощутил эту тишину всем своим существом. Краем глаза он видел, что Талорк куда-то идет.

Эан бросил на песок труп псоглавца и повернулся к своему бывшему хозяину. Талорк поспешно набивал карманы драгоценностями, черпая их из сундука.

– Нет! – закричал Эан. – Ты не уйдешь с ними!

Талорк задрал верхнюю губу, скалясь, как сделал

бы это его песьеголовый прихвостень.

– Уйди с дороги, мальчишка! – крикнул Талорк. – Убирайся!

Гарпия по-прежнему летала над Конаном, и по спине киммерийца уже струилась кровь: чудовищная птица рассекла клювом ему плечо у основания шеи.

Талорк подошел к своей лошади, собираясь сесть на нее. Эан выхватил кинжал.

– Стой!

Не обращая на него никакого внимания, Талорк уселся в седло. Эан размахнулся и метнул нож. Он угодил Талорку в живот. Произошло ли это случайно или же пять глаз помогли молодому человеку правильно сфокусировать зрение – этого Эан сказать бы не мог. Талорк с громким звуком, похожим на хрюканье, повалился на шею лошади. Испуганное животное дернулось, и Талорк рухнул на песок.

Гарпия почуяла неладное. Магическая связь между ней и хозяином вдруг оборвалась. Она еще раз полоснула когтями Конана, задев кисть его руки, а затем подлетела к Талорку и опустилась на песок возле него.

Эан отскочил, настороженно глядя на стервятника. Кинжала у него больше не было, и если бы гарпии вздумалось напасть на юношу, он не смог бы даже оборониться.

В несколько прыжков Копан приблизился к нему, готовясь продолжить бой с чудовищем. Но этого не требовалось.

С громкими воплями, в которых слышалось торжество, стервятник набросился на своего бывшего повелителя. Мощный клюв расколол череп Талорка, а затем гарпия вскочила прямо на тело укротителя чудовищ и принялась расклевывать его.

Эан, как завороженный, смотрел на летящие во все стороны кровавые ошметки. Конан грубовато подтолкнул его кулаком в загривок:

– Постарайся поймать его лошадь. Она нам еще пригодится.

И, широко размахнувшись мечом, разрубил гарпию пополам, отсекая псевдо-человеческий торс от псевдо-птичьих ног.

– Я никогда не предполагал, что исследования могут таить в себе такие огромные опасности, – пожаловался Олдвин. Из-за повязки, которую Конан наложил на его голову и лицо, голос бритунца звучал глухо. – Когда говорят об исследованиях, то имеют в виду уютные кресла в Академии, пыльные книги…

– Как насчет пыльных дорог? – спросил Конан весело и мимоходом махнул Эану, который то вырывался вперед на своем скакуне, то отставал от спутников, любуясь каким-нибудь особенно красивым кактусом. На шее у молодого человека красовалось ожерелье из когтей и перьев гарпии.

Олдвин тоже посмотрел на парня, вздохнул и сказал киммерийцу:

– В конце концов, мы теперь богачи, и в нашей власти сделать эти дороги менее пыльными и более короткими. Не находишь?

Киммериец скептически приподнял бровь и ничего не ответил.