- Слушай, Рыжий, ты несешь вздор, - прервал его О'Лири. - Преступление - последнее дело. Я уверен, что в душе ты честный мужик. Почему бы тебе не устроиться на работу - куда-нибудь на станцию обслуживания, ну, может быть...

Рыжий Бык угрожающе нахмурил лоб.

- Ты хочешь сказать, что я похож на этих промасленных мартышек?

Лафайет внимательно посмотрел на грубые черты своего собеседника сквозь легкую дымку, которая, казалось, уже почти рассеялась.

- Нет, - сказал он и на секунду задумался. - Мне кажется, что ты больше похож на разжиревшую обезьяну. - О'Лири просиял и поднял стакан. Неплохая шутка, а - согласен? Я спрашиваю, ты согласен?

Рыжий Бык зарычал:

- По-хорошему говорю тебе - ты эти свои шутки брось, а то я не посмотрю - дух ты там или не дух...

- Ну-ну! - Лафайет погрозил ему пальцем. - Только, пожалуйста, не надо меня пугать.

Рыжий вскочил на ноги, его слегка пошатывало.

- Я могу одним ударом разбить пополам дубовую доску, - заявил он, показывая свой кулачище, похожий на разбойничий кистень.

- Сядь, Рыжий, - приказал О'Лири. - Я хочу поговорить с тобой. Поскольку ты - плод моего воображения, то ты мог бы мне многое рассказать о моей психике. Меня, например, очень интересует, какую роль играла детская ревность...

- Да я могу одной рукой согнуть в крендель железный лом, - продолжал Рыжий. - Я могу...

- Слушай, ты, Рыжий, если не сядешь, я буду вынужден принять меры, предупредил Лафайет. - Ты лучше скажи мне, какое бывает чувство, когда вдруг неожиданно начинаешь существовать - просто потому, что я породил тебя своим воображением.

- Я могу оторвать голову крокодилу, - самозабвенно продолжал Рыжий. - Я могу оторвать заднюю ногу слону.

Рыжего несло все дальше и дальше. Лафайет сосредоточился. Голос Рыжего становился все более высоким - от баса перешел в баритон, затем в тенор, а там и в высокий контральто.

- Да я справлюсь сразу с десятью, даже со связанными за спиной руками, - последние слова Рыжего были сплошным визгом.

Лафайет предпринял последнюю попытку унять его и в результате услышал:

- Когда меня выведут из себя, я просто зверею! Иногда я становлюсь просто безумным, я могу сразиться с нечистой силой!

Он осекся, на мясистом лице появилось изумление.

- С нечистой силой?! - взвизгнул он.

- А теперь, Рыжий, давай, пей вино и послушай меня, - строго сказал Лафайет. - Ты - вход в мой внутренний мир. Я хочу сказать, что ты как дверь, приоткрыв которую я смогу заглянуть в преисподнюю моего подсознания. А впрочем, черт с ним! - Он поднял свою кружку.

Дверь распахнулась. Показался высокий человек с длинными локонами. Он был великолепен в своем наряде: широкополая шляпа с перьями, жакет в малиново-голубую полоску, широкий пояс, широкие штаны поверх закатанных сапог. Человек выхватил изящную шпагу и направился к единственному занятому столу. За ним появился другой - не менее пышно разряженный и тоже при шпаге, а там и третий, четвертый. Они окружили стол, держа шпаги наготове.

- Салют, ребята! - приветствовал их Лафайет, поднимая свою тяжелую кружку. - Дернете по глоточку, а?

- Именем короля, - прорычал первый денди, - вы арестованы! Вы сами пойдете, или нам применить силу?

Его свирепые черные усы свисали по обе стороны лица, как рога молодого буйвола.

О'Лири заметил, что острие одной из шпаг красовалось дюймах в шести от его горла. Посмотрев по сторонам, он увидел, что еще две шпаги нацелены ему в сердце. Наискосок от него, оторопело разинув рот, стоял Рыжий.

- Эй, ты! - заорал усатый офицер, глядя на Рыжего. - Ты что?

- Я, начальник, - забормотал мордоворот, - да я что... я просто сижу тут.