Боковым зрением О'Лири увидел какое-то движение и резко повернулся. Прямо над головой, футах в десяти, в развилке дерева сидела огромная полосатая кошка с пушистой желтоватой гривой. Она уставилась на него своими зелеными глазами. Ее взгляд пронзал как шпага. Кошка раскрыла пасть и зарычала, заставив дрожать окрестную листву. Потом, готовясь к прыжку, она перенесла всю тяжесть тела на задние лапы, снова зарычала и прыгнула.

Лафайет зажмурился и, пробормотав что-то, резко метнулся в сторону. В ту же секунду мимо него со свистом пролетело тело хищника. Он ударился о твердую, как камень, стену. Сзади послышался мощный удар, душераздирающий рык и звук рвущейся ткани.

О'Лири с трудом выпрямился. Он снова оказался в комнате, где был транспортный корабль, прямо за креслом с Адоранной. Огромная кошка, оправившись от удара, повернулась в сторону падающего Горубла. Бархатный костюм монарха в результате неудачной атаки хищника был разорван сверху донизу, так, что было видно шелковое белье с монограммой. Не сводя глаз с короля, О'Лири заметил, как у него за спиной, в коридоре, мелькнуло лицо Йокабампа с большим носом. Атакующий хищник, резко затормозив перед лежащим лицом вниз Горублом, развернулся и вновь приготовился возобновить нападение. О'Лири рванул вниз рычаг, которым пользовался Горубл, и мгновенно полутигр-полулев перескочил через порог и исчез, шумно всколыхнув воздух. Лафайет с облегчением вздохнул. Йокабамп вразвалочку подошел к двери, остановился и почесал под коленкой.

- У старика неплохая реакция. Я чуть не промахнулся. Теперь он не опасен.

О'Лири подошел к Адоранне.

- Сейчас я развяжу вас, - сказал он, распутывая узлы.

В руках у Йокабампа оказался складной нож, которым он перерезал узлы у нее на запястьях. Через мгновение Адоранна соскочила с кресла и бросилась в объятия О'Лири.

- О, сэр Лафайет...

Он почувствовал у себя на шее ее горячие слезы. Его лицо расплылось в улыбке. Лафайет ласково, успокаивающе похлопал ее по спине, затянутой в шелка:

- Ну, ну же, ваше высочество. Теперь все позади. Можно петь и танцевать.

- О-о, он все еще живой, - сказал Йокабамп, указывая на корчившегося на полу и стонавшего Горубла.

- Свяжи-ка лучше его, - предложил О'Лири. - Эта бестия слишком хитра, чтобы оставлять ее на свободе.

- Как прикажете, сэр Лафайет.

Карлик шагнул к Горублу и присел на корточки.

- Ну, вот и все, ваше величество. Есть ли у вас какое-нибудь последнее желание перед... перед...

- Что... - в изумлении уставился король. - Где...

- Лежите спокойно, ваше величество. Говорят, так легче.

- Легче? О, моя голова...

Горубл попытался сесть. Йокабамп не дал ему сделать это.

- Это было великолепно, ваше величество. Он победил вас, вырвал все ваши внутренности. Не смотрите, это слишком ужасно.

- Мои внутренности? Но я ничего не чувствую, вот только голова...

- Это благословенный дар природы. Лучше поторопитесь с последним желанием.

- Так что, со мной все кончено? - Горубл откинулся. - Ах, как жаль, Йокабамп... И все это из-за моего доброго сердца. Если бы я еще тогда разделался с младенцем...

- Доброе сердце? - прервал его Лафайет. - Ты убил короля, захватил его трон, сидел на нем более двадцати лет, притащил сюда головореза, чтобы он держал в страхе твоих подданных (которые на самом деле твоими не были), дал ему в помощь динозавра и, наконец, пытался разделаться с ее высочеством. И это ты называешь "добрым сердцем"?

- Совершив одно, я вынужден был совершить и следующее, - задыхаясь, произнес Горубл. - Ты и сам с этим столкнешься. Мне необходимо было чем-то отвлечь народ. В массах росло недовольство налогами. Даже по прошествии стольких лет очень многие задавали вопросы о причинах смерти короля.