– Как вас сейчас, ваша милость, – с самым несчастным видом ответил декан. – Он пыхнул пламенем, подпалив бороду заказавшего яйцо поцента, после чего взлетел к потолку и лопнул…

– Вот значит, откуда поползли эти слухи! – ректор нахмурился, и его мимику тут же повторили Отцы‑Основатели на портрете. – Странная история…

– Вы не верите моему рассказу? – Шизомудр изобразил на лице оскорбленную невинность.

– Почему, верю, – кисло ответил Глав Рыбс, – но…

Что именно он хотел сказать, осталось загадкой, поскольку дверь, по идее, закрытая заклинанием, с треском распахнулась. В дверном проеме обнаружилась приземистая фигура в покрытом пылью шлеме.

– Всем стоять! Лицом к стене! Руки за голову! – негромко прохрипела она.

Маги замерли в оцепенении. Выпученные глаза, отпавшие челюсти, поднявшиеся брови – они являли собой идеальную натуру для аллегорической картины «Изумление».

Фигура с невнятным бормотанием обошла кабинет, заглядывая за портьеры и чихая от попавшей в нос пыли, после чего опустилась на четвереньки и свирепо уставилась под стол.

Маги, включая Отцов‑Основателей с портрета, с опаской следили за ней глазами.

– И тут ничего! – с явной обидой произнесла фигура, после чего придала себе прямоходящее положение и удалилась.

Хлопнула закрывшаяся дверь.

– Кто это был? – почти взвизгнул ректор, вновь обретя дар речи.

– Э, судя по всему – Торопливый, – подобострастно ответил один из прохфессоров, обладающий, судя по всему, могучим интеллектом.

– Это‑то я понял! – Глав Рыбс воззрился на него, словно вегетарианец на котлету. – Но что он тут делает?

– Должно быть, проводит расследование, – предположил мэтр Тугодум. – Собирает улики…

– У меня в кабинете?

На этот возмущенный вопль ответить было нечего.

Ректор еще некоторое время бурчал и размахивал руками, демонстрируя крайнюю степень душевной неустроенности. Деканы и прохфессора тихо, словно кошка у мышиной норки, ждали.

– Ладно, – проговорил Глав Рыбс, справившись с обуревающими его эмоциями. – Вернемся к нашим козлам…

Водилась за ректором особенность перевирать пословицы. Подчиненные подхихикивали над ней, но, разумеется, за глаза.

– Что же получается? – продолжил глава МУ, и в дребезжащем его голосе появились раскаты гнева, достойные самого бога‑громовержца. – Убийство, безумие, а теперь еще и зеленые змии из яиц выколупываются… И никаких следов хорошо известной нам магии! Что это все значит, я вас спрашиваю?

Прохфессора и деканы переглядывались с самым растерянным видом. Ни у кого не было никаких предположений.

– Не знаю, – рискнул пискнуть кто‑то.

– Вот! И я не знаю! – патетически вознеся руки над головой, возвестил Глав Рыбс. – А такого быть не должно! А у кого мы можем это узнать?

В наступившей тишине хорошо было слышно, как со скрежетом и урчанием работают преподавательские мозги.

– У богов? – после пятиминутных размышлений высказал догадку декан Тугодум.

– Мысль хорошая, – одобрил ректор. – Но как ее осуществить на практике?

Маленький, похожий на сушеного гнома заведующий кафедрой пограничной магии, к ведению которого относилась и теология, осторожно откашлялся.

– Вы знаете, ваша милость, что магические процедуры не имеют высокой эффективности в случае, когда их объектом являются существа, стоящие выше магии, а именно боги, – сказал он.