Пронесшийся над «Софией» огненный язык погас сам по себе, чему можно было бы радоваться, если б не усеявшие пристань осколки битого стекла и горячие, мерцающие в темноте угли. Скакки уже порезал руки, когда падал, к тому же занозил ладони впившимися в кожу щепками.

   Кляня все на свете, он кое-как поднялся на ноги и заковылял к полуразбитым окнам литейной, чтобы попытаться определить источник крика, который слышал еще в лодке. Окна были низкие, специально для того, чтобы зрители могли наблюдать за процессом снаружи. Сейчас из них валили клубами пыль и едкий дым. Заслонив ладонью глаза. Пьеро вперил взгляд туда, в скрытый черным облаком эпицентр взрыва, стараясь понять, какая же сила могла причинить столь огромные разрушения.

   У него не было опыта в обращении с огнем. Пожары на Сант-Эразмо случались редко, а уж на лодке и вообще никогда. Когда обжигающее дыхание огня коснулось его лица, Пьеро почувствовал себя совершенно беспомощным перед мощью ада.

   Шланг оказался там, где и должен был находиться, на кирпичной стене, у самых двойных дверей; свернутый, как мертвая змея, он висел на гидранте и, судя по виду, никогдаеще не использовался по назначению.

   Пьеро услышал шипение вытекающего газа и за ним другой звук, тот, что слышал раньше, но только более сильный и пронзительный – голос ревущего от невыносимой боли человека.

   Выругавшись, Пьеро сорвал рукав, сунул под мышку и рванул затычку. Не сразу, но она все же поддалась, и из широкой горловины хлынула – не ударила! – струя воды, подгоняемая, очевидно, весьма слабым давлением местной водопроводной сети.

   Он подобрался к разбитому окну и направил струю на ближайшие огоньки, лизавшие деревянный подоконник. Огонь зашипел, умирая, и в воздух поднялось облако пара. Пространство для маневра расширилось. Скакки подался вперед. Яркий, похожий на солнечный, свет струился изнутри. Жара была такая, что каждый вдох, даже самый короткий и неглубокий, становился пыткой, а кожа на лице болезненно съеживалась. Но уже в следующий момент мысли о собственной безопасности отступили перед сочувствием и жалостью к тому, кто все это время находился там, в литейной.

   Пьеро подбежал к старой деревянной двери и всем весом навалился на нес. Дверь стояла намертво, а ручка, как ни старался он ее повернуть, не срабатывала. Судя по всему, заперто было изнутри. Пьеро чувствовал сдерживающую силу запорного механизма Очевидно, решил он, ключ у Уриэля, но тот либо поддался панике и забыл им воспользоваться, либо не в состоянии это сделать.

   Он прижался к горячему дереву.

   – Уриэль! – Голос прозвучал незнакомо, но хуже всего было то, что Скакки не знал, слышат его по ту сторону двери или нет. – Эй, Уриэль! Ключ! Открой дверь ключом!

   Никто не ответил – внутри лишь триумфально ревел огненный ад.

   Пьеро отбросил бесполезный шланг и огляделся в поисках подходящего инструмента, железяки или палки, которые можно было бы употребить в качестве рычага. Ничего подобного на пристани не нашлось; лишь несколько ящиков с битым стеклом, приготовленных для следующей топки. Скакки снова повернулся к окнам – похоже, другого пути действительно не было.

   Раньше ему уже доводилось выступать в роли спасателя, вытаскивая из воды идиотов, покинувших терра фирма, чтобы продолжить дурацкие игры на воде, и не подозревавших о поджидающих их в лагуне опасностях. Если уж он рисковал жизнью ради них, было бы поистине непростительно стоять в стороне и наблюдать за тем, как погибает в огне такой достойный человек, как Уриэль Арканджело.

   – Выбирать не приходится, – пробормотал Скакки, поднимая шланг. – Ничего другого…

   Его внимание привлекла тень, мелькнувшая у края мощеной террасы.