– Таким образом, как ты это делала прошлой ночью?

Кловис пропустила это замечание мимо ушей и сказала:

– Ты слышал разговоры насчет ДТ и Тимьены?

– Да. Я почти сочувствую ему.

– Ты думаешь, она…

– Не хочется верить, но думаю, да.

– Но почему? Не могут же они просто…

– У тебя же есть нюх на такого рода дела. Они входили в ударную группу. Сама понимаешь, тут возможны потери.

– А кто же мы тогда?

– С Перуджи – не знаю. Скажу, когда выясню, как он нас расставит.

– На переднем крае или в тылу?

– Умница.

– Собираются нам в этом самолете подавать ужин или нет? – спросила Кловис.

– Стюардессы больше заняты спаиванием наших взрослых.

– Одна из причин, почему я ненавижу играть подростка, – прошептала она, – то, что не могу заказать выпивку.

– А я ненавижу гримироваться, – заметил Джанверт. – Держу пари, нас не накормят до Небраски.

– Это специальный фасолево-тресковый рейс, – произнесла Кловис. – Нам на обед дадут фасоль и икру из трески. Ты все еще чувствуешь себя подавленным?

– Милая, забудь то, что я говорил тебе прошлой ночью. Я тогда чувствовал себя хуже некуда.

– Сказать по правде, у меня было такое же настроение. Вероятно, из-за фазы луны.

– Я все еще не могу понять причину, почему меня назначили вторым номером, а как насчет тебя?

– Я тоже. – И почти сразу же добавила: – Остальные уже в возрасте.

– Это все отговорки… Я имею в виду, почему более молодой агент выдвигается вперед?

– Должна ведь когда-нибудь молодость проявить себя, – прошептала Кловис, наклонившись к нему. – Не думай об этом, дорогой. Старый козел позади меня пытается нас подслушать.

Джанверт понимал, что не стоит сразу же оглядываться назад, но вскоре выпрямился и осмотрел салон самолета. Уже зажгли свет – снаружи стало темно, и пятна черноты с редкими звездами зияли из каждого иллюминатора. Седой старик позади Кловис включил лампочку над собой и читал «Таймс», потягивая виски со льдом. Он посмотрел было на Джанверта, но тут же вернулся к своему журналу и напитку. Джанверт не мог припомнить, чтобы ему приходилось раньше видеть старика, но кто знает. Его могли послать в качестве наблюдателя за ними.

Раздраженный Джанверт тяжело опустился в свое кресло и нагнулся к Кловис:

– Милая, нам нужно завязывать с этой работой. Тянуть дальше нельзя. Должна же быть какая-нибудь безопасная страна? Место, где Агентство до нас не доберется.

– За океаном?

– Ты же знаешь, что это не выход – просто там говорят на другом языке. Нет – нам нужна небольшая приятная страна, где мы могли бы затеряться раз и навсегда среди населения. Должна же она существовать на этой вонючей планете.

– Ты думаешь о ДТ и Тимьене.

– Я думаю о тебе и себе.

– Он снова подслушивает, – прошептала Кловис.

Джанверт сложил руки и вновь погрузился в угрюмое молчание. Похоже, полет будет паршивым до самого Портленда. Джанверт смирился с этим.

Позже Ник Майерли, проходя мимо, склонился над ними и поинтересовался:

– Ну, ребятки, все о'кей?

Джанверт только что-то буркнул в ответ.

24

Улей. Внутренний меморандум по «Проекту 40»:

«Тепловая проблема остается критической. Наша последняя модель расплавилась, прежде чем заработала на полную мощность.