— Как вы думаете, мистер Смит, мы сегодня рано управимся? — почтительно спросил он у мистера Смита.

Мистер Смит поднял глаза и на миг вернулся к действительности из волшебного мира цифр.

— Право, не знаю, Тарджис. После шести, вероятно. А что? Вы куда-нибудь торопитесь?

— Мне нужно быть в Вест-Энде в двадцать пять минут седьмого, — пояснил Тарджис. («И если бы вы знали, милейший Смитти, кто мне назначил свидание, вас бы удар хватил!») Он подумал и добавил: — Если вы не возражаете, я пошлю Стэнли купить мне чего-нибудь поесть.

— Хорошо, пошлите сейчас, пока ему не надо копировать письма.

Таким образом, Стэнли был командирован в столовую за чаем, бутербродами и печеньем. Все это стоило восемь пенсов.

— А сдачу можно оставить себе? — спросил Стэнли, получив шиллинг.

— Ну нет, мой милый! — запротестовал Тарджис, финансы которого были в ужасном состоянии. После вчерашней экскурсии в кино у него осталось три шиллинга и три пенса. Из них он за проезд в автобусе уплатил два пенса, за завтрак сегодня — девять пенсов (на поездку в контору денег не требовалось, так как у него был постоянный билет в метро). И сейчас у него оставался один шиллинг и восемь пенсов. На эти деньги надо было доехать до «Колладиума», потом домой и прожить весь следующий день, пятницу. У него осталось всего две папиросы. Если Лине захочется чего-нибудь в «Колладиуме», — легко можно было предположить, что она потребует шоколада, папирос, мороженого, — он окажется в ужасном положении.

Он вышел из конторы в пять минут седьмого, тщательно умывшись в маленькой уборной и вычистив свой костюм. Ринулся в поток пассажиров, которые ехали в западную часть города, и в назначенное время, запыхавшись, но торжествуя, уже стоял под красными огнями у входа в «Колладиум». У него было время остыть, ибо мисс Голспи появилась только через десять минут в нарядном пальто с громадным меховым воротником и манжетами, такая красивая и элегантная, что Тарджис едва решился подойти к ней. Места у них оказались внизу, в первых рядах (он никогда еще не сидел на таких местах), и все было бы чудесно, если бы не два небольших инцидента. Один произошел, когда Лина во время второго номера программы, выступления какого-то фокусника, объявила, что ей хочется шоколаду.

— Не можете ли вы догнать вон ту девушку? — сказала Лина. — У нее всегда есть коробки с очень хорошими конфетами.

«Коробки!»

— Сколько они стоят? — спросил он жалобно.

— Нет, вы просто мелочная свинья! Сколько они стоят! Это мне нравится! После того как я уплатила за билеты!

— Не сердитесь, — пробормотал, заикаясь, Тарджис. — Видите ли… я… у меня есть только полтора шиллинга (два пенса он уплатил за проезд в автобусе).

— Полтора шиллинга! — Лина расхохоталась. В ее смехе не было ничего враждебного, но и сочувствия большого тоже не замечалось. — Эге, да вы еще беднее, чем была я до того, как вы принесли деньги из конторы. Ну, ничего. Пожалуй, мне не так уж и хочется шоколаду. А вы бы истратили свои драгоценные полтора шиллинга, если бы я вас попросила об этом?

— Ну, разумеется, истратил бы. Будь у меня, — в то время как он говорил это, занавес опустился, скрыв улыбающихся фокусников, — будь у меня сотни и тысячи фунтов, я бы все их истратил, если бы вы этого захотели. Честное слово.

— Ну, обещать ничего не стоит, — сказала Лина, не без удовольствия выслушав эти пылкие слова.