Я еще немного поиграла в детектива, но так и не смогла вообразить Пьетро в роли хитрого и жестокого главаря.

Так я и лежала, уставившись в покрытый пятнами потолок и размышляя о том о сем. Например, похоже ли самое большое пятно на Южную Америку или на профиль Джорджа Вашингтона. В самый разгар этих актуальных раздумий из-за двери донесся какой-то шум.

Мою темницу заперли не хуже банковского сейфа. Звякали цепи, скрипели засовы, гремели задвижки, в ржавых замках скрежетали ключи. Я лежала тише мыши. А что оставалось делать? Ну да, конечно, я могла спрятаться за дверью и попытаться шандарахнуть вошедшего по голове, если бы: а) знала, в какую сторону открывается дверь, внутрь или наружу, и б) если бы в комнате имелся предмет, которым можно хорошенько шандарахнуть. Шерстяное одеяло, к вашему сведению, для этих целей совсем не годится.

Вскоре выяснилось, что дверь открывается внутрь. Проку от этого было мало, поскольку в пункте (б) по-прежнему значился отрицательный ответ. А потому я покрепче закрыла глаза, приняла как можно более безжизненный вид и постаралась притвориться, что все еще не обрела интерес к происходящему. Честно говоря, мне и впрямь было дурно, и ничего странного в том нет — человек, шумевший по ту сторону двери, запросто мог оказаться палачом.

Меня совсем не вдохновило, что вошедшим оказался Бруно, однако вид подноса в его лапах несколько поднял настроение. Чашки и серебряные крышки выглядели весьма экстравагантно в этой сырой и убогой дыре, но в них определенно находилась еда. Вряд ли меня решили откормить наподобие рождественской индейки, чтобы потом прикончить, толстую и румяную.

Бруно постоял в дверях, подозрительно щурясь. Я лежала неподвижно, разглядывая его сквозь ресницы. Наконец громила поставил поднос на пол, ногой впихнул его в камеру и захлопнул дверь. Я подождала, пока стихнет клацанье засовов и грохот цепей, и тихонько поднялась на ноги.

Есть особо не хотелось, но я все-таки сняла крышки с тарелок, чтобы посмотреть, чем меня решили порадовать. Угощение явно относилось к вечернему меню Пьетро: телятина с грибами, большое блюдо со спагетти и даже графинчик красного вина. Очень некстати вспомнилась старая традиция — перед повешением до отвала накормить приговоренного к смерти.

Однако нужно же поддерживать силы, и я неохотно сунула в рот листочек салата. Через минуту я жадно расправлялась с телятиной. Облизав тарелку, я вдруг подумала: а что, если еда была отравлена?! Или в нее подмешали снотворное... Хотя с какой стати тюремщикам пичкать меня снотворным, когда можно просто войти, двинуть по голове, и я покорно лишусь сознания. Конечно, я особа не из хилых и ростом меня Создатель не обидел, но с гориллой Бруно даже мне не справиться.

Трапеза придала сил, и я в очередной раз отправилась инспектировать свою тюрьму. Это было в напрасной тратой времени, имейся иное занятие. Я внимательно изучила груду трухлявых деревяшек — видимо, остатки полок — и пару каких-то железяк, настолько ржавых, что они рассыпались прахом прямо у меня в руках. Увы, ничего, что хотя бы отдаленно напоминало оружие. Впрочем, даже если бы в углу отыскался острый кинжал или основательная дубина, хватило бы у меня наглости устроить засаду на Бруно?.. Вряд ли. То-то же...

Может, сделать подкоп, как граф Монте-Кристо? Сколько времени понадобилось ему и его приятелю, престарелому аббату, чтобы выбраться из замка Иф? Годы... И если я правильно помню, туннель все равно оказался бесполезен. Пол в третьей комнате, правда, земляной, и чайная ложечка у меня есть... Вон, на подносе лежит. Итак, предположим, каждые две секунды я буду выковыривать одну чайную ложку земли, сто чайных ложек — и вот вам суповая чашка, четыре чашки составляют ведерко... Каких-то пять миллиардов ведерок земли — и путь к свободе открыт.