|
– Иди, сынок. Сейчас соберу чемодан и позову тебя обедать. – Да, мама. Джон вернулся в свою комнату и, прикрыв дверь, завалился на кровать. Невеселые думы одолевали его. Что ж ему так не везет? Джон стал вспоминать неудачи последних дней. Знакомство с малышкой Би – это раз. Другая неудача – драка с Пацильери. И, наконец, эта нелепая командировка. Что, если он так и сгинет неизвестно где, как это уже произошло с другими сопровождающими? А ведь после смерти отца он – единственная опора матери. «Нет, ну Глория, ты только подумай… Шериф сказал, они держались за руки и еще она сопровождала Тони до клиники… Предательница». Джон вспомнил, как он ради Глории отказался от настойчивых приглашений Кэти Смоукер, которая жила десятью этажами ниже. Когда-то они с Кэти учились в одной школе, правда, она была на два класса моложе. Теперь Кэти преподавала музыку, миссис Саблина просто обожала ее и всячески старалась свести с ней Джона. «От Кэти я отказался сам, а Глория бросила меня ради инвалида Пацильери, и если теперь я погибну, то… Стоп!» Джон встряхнулся и, поднявшись с кровати, подошел к зеркалу. Все, никаких самокопаний. Джон пригладил ладонью волосы, вышел из комнаты и стал обуваться. – Ты куда, сынок? Сейчас обедать будем, – проговорила миссис Саблина. – Пойду спущусь к Кэти, мам, – сказал Джон, зная, что матери будет приятно это услышать. – Конечно, зайди, Джон, – обрадованно поддержала его мать. – Кэти такая интересная девушка. Такая благородная – музыкой занимается. «И музыкой тоже», – мысленно усмехнулся Джон и выскочил за дверь. Старенький лифт со скрипом раздвинул створки на нужном этаже, и Джон подошел к двери, носившей на себе следы времени – несколько почти неразличимых, затертых надписей. Какие-то из этих слов писал и сам Джон, но как же давно это было… Из-за двери неслись тоскливые звуки терзаемой скрипки, а значит, Кэти была дома. Джон нажал кнопку звонка, скрипка перестала рыдать. Затем послышались шаги и щелкнул замок. – Саблин?! – искренне удивилась Кэти. Удивилась и обрадовалась одновременно – это было заметно. – Ты чего пришел? Впрочем, как человек искушенный, Кэти по глазам Джона поняла, зачем он явился. – Но у меня сейчас ученик, Джон. Это не совсем удобно… – Я подожду. – Ну заходи, – сказала Кэти. Она посторонилась, пропуская его, и прокричала в глубь квартиры: – Роби! Почему ты остановился?! Играй! И снова раздались заунывные звуки. В большой комнате, куда Джон вошел следом за Кэти, перед складным пюпитром стоял полный мальчик лет девяти и с выражением крайнего страдания на лице перепиливал смычком скрипку. – До-до-до ре-ми-и ре-до, ми-ре-до! – неожиданно громко пропела Кэти, мгновенно превращаясь из обольстительницы в безжалостного преподавателя. – Смотри в ноты, Роби! Смотри в ноты! – Я смотрю, мисс Смоукер! – Ты не смотришь, Роби. И прошу тебя, следи за размерностью! Сколько можно мучить эту пьесу, я тебя спрашиваю! Мальчишка снова заиграл песенку из трех нот, однако ухитрялся не попадать ни на одну из них даже случайно. – Следи за размерностью, Роби. Раз-и, два-и, раз-и, два-и! Работай внимательно, а я отойду в другую комнату, покажу мистеру Саблину нотные сборники. |
