— Оставим анатомические подробности, — прервал Майкл. — Я тороплюсь на самолет. Надо закончить здесь все дела. Скажи, Энн, почему Алина прислала тебя?

— Я говорила правду. Она попросила помочь. Но машина сбила меня и эти мужчины почти без сознания привезли меня сюда. А доктор не хотел верить мне…

— Да и я поверил не сразу… Пока думал, что к чему, позвонили вы — и приказали убить… Но, видите ли, сэр… я до сих пор никого не убивал, даже мышек. И почему-то не захотел пробовать. — Тони вдруг рванулся к сидящей на матрасах Ане, опустился рядом и припал губами к оцарапанному колену, виднеющемуся в распахе платья. — Ты вспомнила?

— Да…

— А я догадался, что ты не Алина, как только втащил тебя на трап. Увидел колено в подсохших корках и… — Он ударил себя ладонью по лбу. — И тут-то меня осенило — а вдруг?! Наверно, долго мечтал, чтобы случилось нечто подобное — в водовороте жизни я спас Анюту Венцову. Да, да! Это вам не футы-нуты, господа! Понимаешь ли, Аня, тогда в Новый год на стадионе Принц Январь не просто трепанул про Полночного Святого и его необыкновенный дар… Я действительно хотел сделать то, о чем мечтал бессонными ночами… Поцеловать тебя по настоящему, как Майкл Дуглас. Не вышла у нас лавстори, и пруха отвернулась от меня…

— Пропустим лирику. Отмотай пленку обратно — выходит, ты её вытащил? Зачем, — уже понятно — чтобы лобызать колени. — Михаил прищурился. Девушка прыгнула в воду, а ты вцепился в медальон, ведь правда?

— Наверняка, ты поступил бы именно так, шеф. Забрал вещицу, а девчонку утопил. Но Тони Фокс пошел другим путем… Сейчас не август, вы заметили? На ней бельишко, на мне — брюки и толстый свитер. Но мы оба явно не моржи. Я не успел раздеться — кинулся следом… Не без труда выволок бесчувственное тело на сходни… Простите, украшений я не заметил… Поскольку, как уже объяснил — увидел более интересные вещи… Потом мы сбежали. Я думал, что она с тобой заодно и втягивает меня в некую грязную историю. Мы танцевали вальс, как когда-то на катке. Я понял — она обманута и говорит правду… Потом твои люди хотели выбросить Анну из окна. И что же — роли переменились? Я и в самом деле спас от лап мерзавца свою юношескую любовь, а у тебя начались невезения, Майкл? Девушка жива, а талисман пропал? Анна, наконец, убедилась — ты бешенный негодяй, Лешковский. А она законная вдова!

— Браво! Почти концертный номер. Я доволен — лирическое крещендо перед финалом прозвучало довольно искренне, хотя и с ходульными эффектами… Целование израненных коленей, вальс… — Михаил поморщился. — Что ж ты молчишь, Анна? Жалеешь, что не стала женой барона Роузи?

— Я жалею, что когда-то, будучи действительно невменяемой, назвала тебя мужем. Я не скорблю больше о потерянном ребенке — мне было бы страшно узнавать в нем твои черты. Я рада, что мои колени не так уж плохи и что есть на свете чудаки, не забывающие первую любовь.