— Старший сын мой учится в Императорском университете, а старшая дочь — в Отя-но мидзу.

Говоря после этого с отцом, я понял, что слова профессора его успокоили.

Как бы там ни было, я не умер и без пропусков окончил среднюю школу, точно вышел из битвы победителем. Забавно, что в аттестате значилось: телосложение, здоровье, воля — крепкие; вряд ли преподаватели подозревали, что я не пропускаю занятий только потому, что моя семья слишком бедна, чтобы позволить мне отдыхать дома лёжа на боку.

Кажется, в этом или в следующем году праздновали долгожданную "тридцатую годовщину". И что же? Несмотря на все упования, Бог так и не обнаружил себя. Для меня это был первый шаг к потере доверия к Богу, но у отца и других верующих уже было наготове новое толкование. Насколько я понимаю, теперь они считали, что явление Бога будет заключаться в том, что вслед за основательницей учения придёт тот, кому так же, как и ей, будет дано божественное откровение, он и укажет людям путь к спасению. В итоге учение Тэнри стало восприниматься людьми всего лишь как ещё одна школа синтоизма. Я и сейчас думаю, что произошла какая-то досадная ошибка… Несмотря ни на что, Тэнри остаётся одной из прекраснейших религий, рождённых в Японии. Но меня в те годы отторгал тот первоначальный, живой образ, который, как всё живое, имеет любая религия в период своего быстрого расцвета. В ту пору я не был ещё достаточно умён, чтобы воспринимать религию в её развитии. Я успокоился, осудив, опираясь на весьма поверхностные рассуждения, всё то в вероучении, что вызывало у меня непонимание и удивление. В этом смысле не я потерял доверие к богам. Настал день, когда боги от меня отвернулись и ум мой развратился.

3

В это время мне начал открываться новый мир, отличающийся от мира Бога. Шёл четвёртый год моей учёбы в средней школе. В Ганюдо произошла своего рода "промышленная революция". До сих пор на лов отправлялись, дождавшись сезона, когда рыба заходила в залив Суруга. Методы ловли были допотопными и передавались издревле от поколения к поколению в неизменном виде. В море выходили на маленьких судёнышках в две-три пары вёсел. Для приманки рыбы использовали факелы, сделанные из соснового корня. Когда в залив изредка заходил полосатый марлин, к концу длинного дубового шеста крепили гарпун и бросали его, протыкая рыбину. Чуть только начинал дуть сильный западный ветер, работу прекращали, дожидаясь, пока море утихнет. Жизнь полностью подчинялась природе.

Но вот неожиданно появились большие моторные катера, поднимавшиеся вверх по реке Каногаве в сторону Нумадзу. Моторные катера не ждали, когда приплывёт рыба, в поисках нерестилищ они доходили до самых Семи островов Идзу, и там начинался лов. Западный ветер был им совершенно не страшен. Слухи будоражили рыбаков Ганюдо. Моторный катер, тяжело гружённый рыбой, проследовал по Каногаве в сторону Яидзу. Что ни катер, то большой улов. В результате цены на рыбу в Нумадзу упали. Всё шло к тому, что рыбакам Ганюдо надо обзаводиться моторными катерами, если они хотят выжить. Деревня пришла в смятение.

Мало того, что приобрести моторный катер было нелёгким делом с экономической точки зрения, консервативные по своей натуре рыбаки не знали, как управлять мотором и как находить районы для промысла, а потому пребывали в нерешительности. Дядя Санкити и дядя Тёсити совещались, не купить ли им моторный катер в складчину на всю семью, и, уповая получить указание от Бога, совершили просительный обряд. Они получили так называемое "посвящение веера". Следуя ему, дяди выбрали трёх молодых людей и в течение трёх месяцев посылали их в Яидзу изучать вождение и районы промысла. Три молодых человека доложили им вкратце всё, что им удалось узнать о ведении рыбной ловли на моторных катерах. Тогда только родственники, разделив на всех кредит, приобрели в складчину подержанный моторный катер и — это было осенью моего пятого года обучения в средней школе — для первого раза отправились на лов к острову Хатидзё.