|
Три молодых человека доложили им вкратце всё, что им удалось узнать о ведении рыбной ловли на моторных катерах. Тогда только родственники, разделив на всех кредит, приобрели в складчину подержанный моторный катер и — это было осенью моего пятого года обучения в средней школе — для первого раза отправились на лов к острову Хатидзё. Вместо факелов использовали ацетиленовый газ и, выходя в море, брали с собой много льда. Результатов их экспедиции вся деревня ждала, дрожа от нетерпения. На второй день после отплытия, выловив скумбрии столько, что под её тяжестью катер едва не затонул, они вернулись со стороны устья, вывесив флаг, означающий богатый улов. Деревня забурлила. Экспедиция послужила толчком к постепенному переводу рыболовного промысла на моторные катера. Приобретение моторных катеров, будучи крайней необходимостью, способствовало зарождению в деревне духа солидарности. Изгнав демона мелочного индивидуализма, рыбаки, скооперировавшись, не только смогли приобрести моторные катера, но, организовав взаимный обмен информацией о местах промысла и погоде, в конце концов пришли к созданию единого рыбного рынка, объединили деревенских рыбаков в профсоюз и — опуская всевозможные перипетии — добились того, что разрушили существовавшую доселе дурную практику, позволявшую торговцам рыбой эксплуатировать их, назначая цены по своему усмотрению.
Когда мои дяди первыми приобретали моторный катер и когда организовывали рыбный рынок, ко мне, как учащемуся средней школы и, следовательно, человеку учёному, часто обращались за советом, и я имел наглость высказывать им своё мнение, но и я в свою очередь, наблюдая, как меняются средства производства в деревне, как меняется весь жизненный уклад, в полной мере осознал величие человеческих возможностей, и, может быть, это стало одной из отдалённых причин того, что много позже, учась в университете, я решил специализироваться по экономике. Люди впервые осознали величие своих возможностей в тот момент, когда решились бросить вызов Богу. Именно это воодушевляло эпоху Возрождения, но эпоха Возрождения бывает и в истории отдельного человека. Может ли человек возвыситься настолько, чтобы почувствовать себя Богом? Может ли воссоздать идею Бога внутри себя? Вот дилемма всей моей жизни… На четвёртом году учёбы в средней школе я повстречал своего третьего благодетеля. Это был молодой учитель черчения, который перевёлся в нашу школу, когда я был в третьем классе. Я называю его своим благодетелем, потому что он дал толчок к моему духовному пробуждению. Никогда прежде мне не доводилось бывать в домах учителей. И вот на четвёртом году учёбы впервые учитель Маэда пригласил меня, и я пришёл к нему в гости. У себя дома Маэда не был учителем черчения, это был учитель, открывший мне глаза на смысл человеческой жизни. Он сказал, что совсем недавно окончил Школу изящных искусств. С юношеским оптимизмом Маэда составил для себя на всю последующую жизнь план исследования, посвящённого цвету (результаты этого двадцатипятилетнего труда, как я слышал, должны быть в скором времени опубликованы). Его кабинет был завален книгами и художественными альбомами, и он давал мне их с присущей ему щедростью. Два года обучаясь в средней школе, я не был ревностным читателем. Да и не мог им быть из-за отсутствия у меня книг. Как дитя природы, я вёл дикую жизнь на реке и на море, ничем не отличаясь от других детей рыбаков. На третий год во дворе школы построили мемориальное здание в память об августейшем посещении императора Тайсё, одну комнату в котором отвели под библиотеку, и я каждый день после окончания занятий засиживался там допоздна, читая всё без разбора, так что в конце концов прочёл всё то немногое, что там имелось. Но в этой библиотеке совсем не было художественной литературы, поэтому впервые я познакомился с ней по книгам Маэды. Я брал у него книги одну за другой. Понимал я прочитанное или не понимал, не важно — я чувствовал, что оно как бы впитывается в меня. |
