Прижав платок к носу, чтобы заглушить гнилостный запах разложения, Тарталья смотрел на скукоженные, зеленовато‑черные останки Лауры Бенедетти, лежавшие перед ним на секционном столе. Восемь месяцев, проведенных под землей на лондонском кладбище, лишили девушку даже отдаленного сходства с человеком. Тарталья почувствовал болезненный укол в сердце при воспоминании о том, как Лаура улыбается на фотографии.

Кольцо, сохраненное матерью Элли Бест, исключало всякие сомнения. Однако Тарталье требовалось от Фионы Блейк хоть сколько‑нибудь веское подтверждение того, что и Лаура также была жертвой серийного убийцы. Блейк не торопилась делать заключение. Не успел он войти в комнату, как она выскочила в коридор, чтобы ответить на звонок по сотовому телефону. Судя по доносившимся переливам кокетливого смеха, звонок был личный, и Тарталья пари мог держать – звонит мужчина.

Он уже намеревался пойти и поторопить ее, но тут двойные двери раскрылись, Фиона вошла энергичным, бодрым шагом, как если бы отлучалась исключительно по делам; туфли ее поскрипывали по линолеуму, белый халат на ходу ластился к бедрам.

– По токсическим веществам результаты мы должны получить завтра, – деловито сообщила Фиона, подойдя к Тарталье совсем близко. Руки она держала в карманах халата. – Но информация вряд ли будет исчерпывающей, сами понимаете.

Учитывая степень разложения тела Лауры, ни на что иное Тарталья и не рассчитывал.

– То есть вы хотите сказать, что в ее смерти нет ничего подозрительного? – ровно проговорил он, на минутку отнимая ото рта платок и стараясь не вдыхать воздух. Желудок крутило со страшной силой, и он надеялся, что разговор не затянется.

– Девушка скончалась вследствие удара о твердую поверхность, как и написано в отчете коронера. С этим все верно. Однако есть еще кое‑что, – добавила Фиона, поймав его взгляд. – Мне очень помог тот факт, что я осматривала Джемму Крамер. И уже знала, что следует искать.

Когда она, надев новую пару перчаток, шагнула мимо него к столу, на Марка мимолетно пахнуло легким ароматом ее духов, и он поймал себя на том, до чего ж ему охота – просто нестерпимо! – протянуть руку и коснуться ее волос, погладить мягкую шею.

Обеими руками Фиона осторожно повернула голову жертвы набок и обернулась к нему:

– Взгляните. Вот тут, у основания черепа. – И Фиона указала пальцем.

Плотнее прижав платок ко рту и носу, Тарталья придвинулся и посмотрел на почерневшие останки плоти, безуспешно пытаясь разглядеть, на что именно указывает Фиона. Вглядевшись попристальнее, Тарталья все‑таки увидел тонкую ровную линию, темневшую на еще более темном фоне кожи.

– Срезана прядь волос? – возбужденно ахнул он.

– Именно, – с удовлетворенной улыбкой подтвердила Фиона, словно только что преподнесла ему необыкновенный, чудесный подарок. – Срез не так‑то просто заметить из‑за степени разложения тела и цвета волос жертвы. Но видите, вот тут? – Проводя пальцем над нужным местом, она опять встретилась с Марком взглядом. Внезапно его кольнуло любопытство: с кем же это она разговаривала по телефону? – Вот он, срез. – Фиона смотрела ему прямо в глаза. – Срезали волосы одним махом, резко, очень острым лезвием. В точности как у Джеммы Крамер.

10

– Ислингтон, Уондсуорт, Стрэтем, Ричмонд, Чизик и Илинг. – Тарталья тыкал ручкой в помеченные булавками точки на карте Большого Лондона, которую Уайтмен прикрепил к белой доске в общей комнате. – Тут жили и умерли Лаура, Элли и Джемма. Мэрион Спир тоже жила и погибла в Илинге. Прослеживается ли тут какая‑нибудь связь?

После долгой паузы высказался Уайтмен:

– Карта крупномасштабная, поэтому районы эти кажутся расположенными очень близко друг от друга, но на самом деле – это ведь огромная территория.