— Известна, капитан!

Где-то неподалеку, а где именно, установить было  не возможно, прозвучали автоматные очереди. Сержант обеспокоенно заерзал.

— Вас все еще что-то тревожит? — спросил капитан.

 — Да. Разумеется, мне известна репутация генерала, и я безоговорочно доверяю ему. — Он сделал паузу и продолжил срывающимся от волнения голосом: — Готов поклясться, ^..что последняя автоматная очередь выпущена совсем рядом, ниже по течению.

— Вы становитесь старой бабой, сержант, — ласково произнес капитан. — Вам надлежит провериться у дивизионного врача. У вас что-то плохо со слухом.

В действительности же сержант вовсе не становился старой бабой и обладал слухом значительно более острым, чем офицер, отчитавший его. Недавний автоматный огонь доносился, как он и предполагал со стороны реки, где вдоль берега продвигался отряд Дрошни, увеличенный в два раза. Солдаты перемещались короткими быстрыми перебежками по одиночнке или, самое большее, по двое, стреляя на ходу. Их огонь не отличался меткостью, поскольку они то и дело спотыкались о невидимые в темноте камни, и Андреа не отвечал. То ли потому, что находился в относительной безопасности, то ли экономил патроны. Последнее  предположение выглядело вполне вероятным, так как Андреа перекинул автомат через плечо и с интересом принялся разглядывать ручную гранату, которую вынул из-за пояса.

Сержант Рейнольдс, находившийся выше по течению реки, стоял уже у восточного края шаткого деревянного мостика, перекинутого через самое узкое место ущелья над бурным, пенистым потоком, который не сулит никакой надежды на спасение, случись кому угодить в него, и со страдальческим видом вглядывался туда, откуда слышались автоматные очереди, и в который раз спрашивал себя, не перейти ли ему обратно, чтобы помочь Андреа. Даже учитывая его резко изменившееся отношение к талантам Андреа казалось невозможным (так считал и Гроувз), чтобы в одиночку можно было длительное время сдерживать двадцать человек, горящих жаждой мести. С другой стороны, он обещал Гроувзу стоять здесь и присматривать за Петаром и Марией. С реки донеслась очередная серия выстрелов. И Рейнольдс решился. Он отдаст свой пистолет Марии, чтобы в случае необходимости она могла защитить себя и брата, и оставит их, но не надолго, а лишь на время, требуемое для оказания Андреа помощи.

Он собрался было заговорить с Марией, но ни ее, ни брата не увидел. Рейнольдс огляделся по сторонам. Первая мысль, пришедшая ему в голову — они оба упали в реку, но он тут же высмеял себя за подобное предположение. Он машинально бросил взгляд на берег возле основания дамбы и, хотя луна скрывалась за тучами, сразу заметил их, направлявшихся к железной лестнице, где уже стоял Гроувз. На какую—то секунду Рейнольдс задумался, почему они ушли без разрешения, но затем вспомнил, что ни он, ни Гроувз не давали им указания не отходить от мостика. Спокойно, подумал он, скоро Гроувз отошлет их назад, и, когда они вернутся, он скажет о своем решении.

Однако задуманное вызывало в нем смутное беспокойство. И не потому, что он опасался встречи с Дрошни и его людьми, а потому, что, приняв решение присоединиться к Андреа, он тем самым нарушал приказ Мэллори.

Гроувз задрал голову, изучая бесконечные зигзаги зеленой железной лестницы, рискованно крепившейся к отвесной скале. Заслышав мягкие звуки приближающихся шагов, он резко обернулся и с удивлением обнаружил Марию с Петаром, державшихся, как всегда, за руки.

— Боже, что вы тут делаете? — рассердился он. —  Вы не имеете права здесь находиться — разве не видите — стоит часовым взглянуть вниз, и вас убьют? Немедленно уходите! Возвращайтесь назад, к сержанту Рейнольдсу.