Очень интересные наблюдения! Неравномерность рефлексов, так называемая анизорефлексия, объективно свидетельствует о повреждении центрального или периферического отдела рефлекторной дуги. Кривая Ланге показывает избыточное содержание глобулинов в белке спинномозговой жидкости, и её отклонения от нормы могут свидетельствовать о наличии у пациента нейросифилиса или рассеянного склероза. Но нейросифилисом Винничевской не болел – на это указывает отрицательный результат реакции Вассермана. Так что, убийца, судя по всему, страдал рассеянным склерозом и, жалуясь родителям на плохую память, ничего особенно не придумывал.

Нельзя не отметить и того, что анизорефлексия в каком-то смысле являлась указанием на левшизм Винничевского. Явления эти не обусловлены взаимно, то есть одно не следует из другого в обязательном порядке, но часто сопровождают друг друга и наблюдаются вместе. Здесь самое время припомнить, что в некоторых криминальных эпизодах преступник демонстрировал поведение, присущее левшам. Вместе с тем явный левшизм у Винничевского не зафиксирован, можно не сомневаться, что если бы таковой имел место, то две психиатрические экспертизы его обязательно бы выявили. В общем, полной ясности в этом вопросе нет, в том числе и потому, что никто из следственных и судебных работников вопросов такого рода перед экспертами не ставил, возможный левшизм преступника ими остался попросту незамечен.

Но почитаем текст экспертного заключения далее: «Со стороны психики: испытуемый в ясном сознании, правильно ориентирован в окружающей обстановке. Доступен, но насторожен, неискренен, неправдив. О своём прошлом даёт формальные, односложные сведения, видимо, обдумывает содержание ответов, многое скрывает». Как видим, психиатры поняли, что Винничевский многое скрывает, в этой связи интересен лишь один вопрос: вести себя подобным образом он начал только во время экспертизы или уже во время следствия?

Специалисты, разумеется, задавали преступнику вопросы о его деяниях. Вот как описаны его реакции на это: «На вопросы о правонарушении отвечает неохотно, всё же в основном подтверждает показания, данные им на предварительном следствии. Свои действия объясняет тем, что при истязании детей испытывал половое удовлетворение. Испытытуемый очень озабочен своей судьбой, при упоминании об ответственности краснеет, на глазах навёртываются слезы, даёт обещание „больше этого не делать“, так как за это расстреливают».

Весьма выразительна характеристика поведения Винничевского во время пребывания в институте: «В первые дни пребывания в отделении был заторможен, тосклив, малоподвижен. В дальнейшем эти явления сгладились, чувствуя себя вне сферы непосредственного наблюдения персонала, он был общителен, подвижен, оживленно беседовал с другими испытуемыми, играл с ними в настольные игры, при приближении же к нему кого-либо из персонала, в особенности врачей, настораживался, становился вялым, малоподвижным. За последний период пребывания в Институте испытуемый пытается произвести впечатление слабоумного человека, жалуется на „отсутствие соображения“, даёт нарочито неправильные ответы при проверке его школьных знаний. Однако путём ряда дополнительных исследований установлено, что запас его школьных сведений соответствует полученной им образовательной подготовке.