Какое грозное виденье

         Смущало оробевший дух,

         Когда стихийное волненье

         Предощущал наш острый слух!..

         В грядущих судьбах прочитали

         Смятенье близкого конца:

         Из тьмы могильной вызывали

         Мы дорогого мертвеца —

         Ты помнишь? Твой покойный дядя,

         Из дали безвременной глядя,

         Вставал в метели снеговой

         В огромной шапке меховой,

         Пророча светопреставленье…

         Потом – японская война:

         И вот – артурское плененье,

         И вот – народное волненье,

         Холера, смерть, землетрясенье —

         И роковая тишина…

         Покой воспоминаний сладок:

         Как прежде, говорит без слов

         Нам блеск пурпуровых лампадок,

         Вздох металлических венков,

         И монастырь, и щебет птичий

         Над золотым резным крестом:

         Там из сиреней лик девичий,

         Покрытый черным клобуком,

         Склоняется перед могилой,

         И слезы на щеках дрожат…

         Какою-то нездешней силой

         Мы связаны, любимый брат.

         Как бы неверная зарница,

         Нам озаряя жизни прах,

         Друзей минутных вереница

         Мелькнула в сумрачных годах;

         Ты шел с одними, я – с другими;

         Шли вчетвером и впятером…

         Но много ли дружили с ними?

         А мы с тобой давно идем

         Рука с рукой, плечо с плечом.

         Годины трудных испытаний

         Пошли нам бог перетерпеть, —

         И после, как на поле брани,

         С улыбкой ясной умереть.

         Нас не зальет волной свинцовой

         Поток мятущихся времен,

         Не повалят стрелой багровой

         Грядущий в мир Аполлион…

         Мужайся: над душою снова —

         Передрассветный небосклон;

         Дивеева заветный сон

         И сосны грозные Сарова.