Майлз смотрит в сторону гостиной, затем прислоняется к косяку. Разве разговор еще не окончен? Его взгляд падает на медицинскую форму, лежащую на кровати.

— Работу нашла?

— Ага, — отвечаю, а сама никак не возьму в толк, с чего это он так разговорился. — Устроилась медсестрой в неотложку.

Майлз морщит лоб, непонятно, восхищен он или озадачен.

— Ты ведь колледж еще не окончила. Разве тебе можно работать медсестрой?

— Обычную лицензию я уже получила, а в магистратуре учусь, чтобы стать медсестрой‑анестезиологом.

Майлз по‑прежнему хмурит брови, и я поясняю:

— Право давать наркоз у меня уже есть.

Майлз пристально глядит на меня, затем отталкивается от косяка.

— Везет тебе, — произносит он без тени улыбки.

Почему он никогда не улыбается?..

Майлз возвращается в гостиную. Я стою на пороге комнаты и наблюдаю за тем, как он садится на диван и сосредотачивает все свое внимание на экране телевизора.

А вот все внимание Диллона направлено на меня. Отвожу глаза и прохожу в кухню, чтобы найти что‑нибудь поесть. Я не готовила целую неделю, поэтому выбор невелик. Достаю из холодильника продукты, чтобы соорудить сэндвич. Когда оборачиваюсь, Диллон все еще глядит на меня, только уже не из гостиной, а с расстояния в один шаг. Он улыбается и тянет руку к холодильнику, едва не задев меня по лицу.

— Так, значит, ты младшая сестренка Корбина?

По крайней мере, в одном мы с Майлзом солидарны: мне тоже не особо нравится этот тип.

Глаза Диллона нисколько не похожи на глаза Майлза. Когда Майлз на меня смотрит, его глаза скрывают все, что происходит у него внутри. Глаза Диллона не скрывают ничего, и прямо сейчас они меня лапают.

— Да, — коротко говорю я.

Достаю хлеб, кладу на стол и принимаюсь делать сэндвич. Отрезаю второй ломоть, чтобы приготовить еще один — для Кэпа. За то недолгое время, что я здесь живу, успела к нему привязаться. Бывает, он работает по четырнадцать часов в день, но только потому, что живет один и заняться ему больше нечем. Думаю, Кэпу нравится мое общество, а еще больше — мои гостинцы. Так что, пока не обзаведусь новыми друзьями, буду проводить свободное время с восьмидесятилетним старичком.

Диллон небрежно облокачивается о стол.

— Ты ведь медсестра или что‑то в этом роде?

Открыв банку пива, подносит ее к губам и ждет о ответа.

— Да, — выдыхаю сквозь зубы.

Он улыбается и делает большой глоток. Я молча готовлю сэндвичи, нарочно стараясь вести себя неприступно. Однако Диллон не понимает намека и по‑прежнему на меня пялится.

Если он возомнил, будто я и ему сделаю сэндвич, то глубоко ошибается.

— Я пилот.

Тон у Диллона не самодовольный, но когда человек сообщает, кем работает, когда его никто об этом не просит, это отдает бахвальством.

— В той же авиакомпании, что и Корбин.

Рассчитывает произвести на меня впечатление. Не знает, что все мужчины в моей семье пилоты. Дед был пилотом. Отец тоже, пока не вышел на пенсию пару месяцев назад. И брат пилот.

— Диллон, если хочешь пустить мне пыль в глаза, ты избрал неверный путь. Я предпочитаю мужчин, которые немного более скромны и гораздо менее женаты.

Многозначительно показываю глазами на его обручальное кольцо.

— Матч начинается, — докладывает Майлз, входя в кухню.

Его реплика звучит вполне невинно, однако взгляд ясно говорит, что Диллону лучше вернуться в гостиную.

Диллон вздыхает, как будто Майлз испортил ему все удовольствие.

— Приятно было увидеться, Тейт, — произносит он, словно беседа в любом случае подошла к концу — вне зависимости от желаний Майлза.