— В театральный? — не веря собственным ушам, переспросил я.

— Ну, — энергично кивнул Митька. — По-моему, осветитель — это классно.

— А по-моему, актером быть интересней, — заспорил я.

— Да ну, — отмахнулся Митька. — Актеру нужно роли наизусть заучивать. А с меня стихов по литературе хватит. Мне их бы запомнить. Короче, мне в театральной студии подойдут либо свет, либо звуки.

— И какие же, Будка, звуки ты собираешься там издавать? — заржал Тимур.

— Какие угодно, — ничуть не смутился тот. — У меня к этому есть способности. Могу по-разному свистеть, каркать, как ворона, мычать, как корова, и лаять, как собака.

— Тогда ты ошибся адресом, — продолжал веселиться Тимка. — Тебе надо не в театральную студию, а в зоопарк записываться. Как неизвестному науке животному, которое изъясняется на разных звериных языках. Посадят тебя, Будка, в клетку и, если повезет, даже бесплатный корм дадут. А мы с Климом будем покупать билеты и приходить на тебя смотреть, когда соскучимся.

Едва представив себе мычаще-свистяще-лающе-каркающего Будку в клетке, я расхохотался. Но оказалось, что Митька не на шутку обиделся. И, сжав кулаки, спросил:

— Думаешь, Тимка, если тебя на бокс записали, ты теперь можешь безнаказанно над людьми издеваться?

Тимка от растерянности даже рот разинул.

А я торопливо проговорил:

— Да ты чего, Будка. Он ведь просто так. Шутит. А если хочешь, можно пойти и прямо сейчас записаться.

— Пошли, — мигом забыл о своих обидах Митька. — Я даже думаю, так лучше всего. А то, знаешь, потом набежит народу, и нам с тобой места не останется.

— Тимка, ты с нами пойдешь? — спросил я.

— Нет, — покачал головой тот. — Мне домой срочно надо. Одежду поедем с матерью покупать. Она сегодня специально с работы отпросилась.

— Тогда потом созвонимся, — сказал я.

— Пока, — грустно бросил мне Тимка и удалился. По-моему, в последний момент ему тоже захотелось пойти в театральную студию.

Что касается меня, то Будка, сам, естественно, об этом не догадываясь, разрешил все мои сомнения. Теперь у меня появилась уважительная причина. Я шел записываться в театральный кружок словно не по собственной воле, а только ради того, чтобы Будка не поссорился с Тимуром.

— Слушай, а где туда записывают? — поинтересовался я.

— Фиг его знает, — пожал плечами Будка. — Пошли к доске и посмотрим.

Мы снова поперлись к доске объявлений и там выяснили, что запись в театральный кружок производилась во время большой перемены, а кроме того, происходит как раз сейчас.

— Между прочим, в актовом зале, — показал на объявление Митька. — Заодно и посмотрим.

Я уже несколько раз совался туда поглядеть. Но было заперто.

Я тоже актового зала еще не видел. А потому мы с Будкой бодро побежали по лестнице на последний этаж. В зале было довольно много разновозрастного народа.

У самого входа в зал стоял столик. Там и производилась запись. Глянув на сидящего за столом, я едва не ушел. Им оказался тот самый наглый белобрысый десятиклассник, с которым трепалась на перемене Агата. Какая же у него была противная самодовольная рожа! Каждого пришедшего этот тип окидывал высокомерным взглядом, а затем спрашивал:

— Имя? Фамилия? Класс?

Выслушав, он с видом величайшего одолжения производил запись.

— Пойдем отсюда.