Вскоре он услышал, как приблудная девчонка, стоя над ночным океаном, поет «Хабанеру». Барри долго колебался, прежде чем решился пустить в дело свалившееся с неба сокровище. Загадка Джессики смущала его. Но теперь, после концерта в «Карнеги-холл», Грант с опьяняющей радостью почувствовал, что вступил в новую жизненную полосу, ту, главную, для которой, быть может, родился.

Предложения фантастических ангажементов посыпались на «ученицу» Гранта со всех сторон. Он быстро сообразил, что должен «обезопасить» Джессику от чересчур пристального внимания своих коллег, отправив ее в длительное турне.

— Девочка, ты настоящее сокровище! Я благодарен звездам, сосватавшим нас, сказал он, сжимая холодные руки Джессики, когда овации отзвучали и погас свет в опустевшем зале.

Она стояла посреди своей грим-уборной, превратившейся в цветочный магазин с бесчисленными корзинами, венками и букетами, высокая, воздушная, белоснежная.

— Сосватала? Судьба сосватала нас? Джессика напряглась, готовая ринуться к нему. Но получила лишь заботливое приглашение присесть рядышком на диван для нравоучительной беседы.

— Твоя звезда только восходит, волшебница. Тебе предстоит очень, очень много работать, чтобы стать настоящей знаменитостью. А еще ты станешь богатой и свободной. Тебе будет принадлежать мир. Уж об этом я хорошенько позабочусь.

— Мне нужен ты.

— Разумеется, в качестве приложения ко всем благам ты получишь и Барри Гранта. Но ведь мы только в начале пути. Обещай, что будешь подчиняться, не обсуждая мои действия… Скажи «да», Джессика!..

Девушка упорно молчала, опустив голову. Ее пальцы терзали пышную снежно-белую хризантему. Витые тонкие лепестки усеяли синий шелковистый ковер. За белыми маркизами в окне мелькали хлопья мокрого снега.

— Сколько, сколько я должна ждать?

— Тот чернокнижник в башне пообещал, что светила соединят нас через тринадцать лет. И в качестве доказательства отдал мне составленные гороскопы. Он обвел 15 августа синим ты помнишь нашу первую ночь в Бель Эйр? Но главное случится через 13 лет, там, на пересечении наших линий он изобразил колючую разноцветную звезду, будто взорвалась планета.

— У тебя будут седые виски и много хитрых морщинок возле глаз. А еще вот здесь. Джессика коснулась пальцем уголков его губ. Здесь будут глубокие, жесткие складки.

— Ерунда, девочка… Зато ты станешь великолепной, гордой, властной, какой и должна быть завоевательница.

— Я и сейчас такая. Но ты мешаешь мне, Барри… Очень мешаешь… Не могу объяснить, но точно знаю, ты что-то делаешь не так. Совсем не так, дорогой. Она посмотрела в его глаза. Я говорю «да». Ты не оставил мне другого выбора.

Через три месяца, подготовив с фантастической легкостью солидный оперный репертуар, Джессика Галл подписала контракт на гастроли в Южной Америке. Европа и, главное, Италия, были охвачены войной. В Аргентине, Бразилии и Мексике с нетерпением ждали «американское чудо». Отправляя в турне свою подопечную, Грант основательно продумал не только условия контрактов, где ему, как главному менеджеру и опекуну, причитались значительные проценты, но и позаботился о сопровождающей звезду свите.

Джессика нуждалась в постоянном надзоре. Ей требовался не только опытный репетитор, с которым она могла на слух разучивать партии, и не только импресарио, ведущий деловые отношения с театрами. Джессика не могла обойтись без надежного стража, доверенного лица и няньки. Все эти роли, кроме учителя вокала, взял на себя Брюс Портман близкий друг Барри.