Элин, возбужденная, с пылающими щеками, стояла возле Самсона и радостно протягивала отцу свой трофей. Она являла собой столь трогательную картину, что герцог не нашел в себе сил придерживаться строгого тона, как намеревался.

— Он мертв, папа! Я подстрелила его!

— Не без помощи твоей спутницы,— заметил герцог.

— Трудно попасть в фазана из такого маленького ружья,— безапелляционно заявила мисс Миттон.

— Я умею стрелять, папа! Я уже подстрелила голубя! — продолжала рассказывать девочка.— Думаю, я еще убила кролика, но мы не смогли найти его.

В этот момент из леса в сопровождении собаки вышел один из младших егерей. На плече он нес палку, с которой свешивалось полдюжины голубей, две сороки, черная ворона, сойка и три кролика.

— Старший егерь дал нам разрешение пострелять всякой дичи, ваша светлость,— объяснила Мерайза.

— Вы неплохо потрудились! — саркастически заметил герцог.

— Стрелять в фазана было, конечно, ошибкой,— признала девушка.— Думаю, Элин просто немного перевозбудилась, в противном случае мы бы вспомнили, что сезон начнется только на следующей неделе.

— Счастлив узнать, что вы обладаете столь глубокими познаниями в этом виде спорта,— с насмешкой в голосе произнес герцог.

— Правда, я молодец, папа? — продолжала девочка, с мольбой заглядывая отцу в глаза и протягивая ему убитую птицу.

— Ты подстрелила его, Элин,— ответил герцог. Он повернул лошадь и поехал в лес.

Элин замерла и неотрывно смотрела вслед герцогу. В ее глазах отразилось такое отчаяние, что Мерайза посчитала необходимым вмешаться:

— Он наверняка решил, что ты отлично стреляла,— поспешно проговорила она.

— Он этого не сказал,— возразила девочка дрожащим голосом.

— Думаю, он был слишком удивлен, увидев нас здесь,— предположила Мерайза.— Понимаешь ли, Элин, если бы ты была мальчиком, твой отец воспринял бы то, чем мы сейчас занимаемся, как должное. Надо дать ему время привыкнуть к мысли о том, что его дочь умеет стрелять.

— Если бы я была мальчиком, он бы непременно сказал, что это отличный выстрел,— заметила Элин.

— Естественно, потому что выстрел действительно был отличным! — согласилась Мерайза.— Но тебе, Элин, придется понять, что мужчины ждут от нас, женщин, совершенно иного: чтобы мы целыми днями вышивали и рисовали акварелью. Нам с тобой придется заняться перевоспитанием твоего отца, нам надо убедить его, что нам интересно совершенно другое.

Глаза девочки радостно заблестели.

— А нам это удастся? — спросила она.

— Мы сделаем все возможное,— заверила ее Мерайза.— А теперь отдай Скотту своего фазана. Давай отыщем свою коляску и вернемся в замок. Я не ожидала, что твой отец приедет сегодня.

"Интересно,— спрашивала себя Мерайза по пути в замок,— позволит ли герцог Элин продолжать уроки стрельбы?" Она надеялась, что сможет убедить его в этом. Однако гнев, слышавшийся в его голосе, и хмурое выражение лица заставили ее с тревогой подумать о будущем.

Еще до приезда в Вокс Мерайза ни капли не сомневалась, что стоит ей увидеть герцога, как ее ненависть вспыхнет с утроенной силой. С первого дня своего пребывания в замке она чувствовала присутствие его владельца, и оно волновало ее, таило в себе какую-то неведомую угрозу.

При встрече с герцогом девушку потрясло, что он выглядел совсем не так, как она предполагала. Она не ожидала, что он столь необорим и властен.

"Он подавляет своей силой",— подумала Мерайза.

Именно таким она представляла Александра Великого или Ганнибала, переправившего свое войско верхом на слонах через Альпы. Одного взгляда на герцога было достаточно, чтобы понять: это человек, привыкший побеждать и всегда поступать по-своему, пренебрегая целесообразностью или доводами рассудка.