Девушка спустилась в холл и увидела, что для нее сервирован чай. Едва она села за стол, как из кухни появилась мисс Уитчэм.

— Мы собрали столько продуктов, что их хватило бы на целый полк! — с гордостью сообщила она.

— Надеюсь, этого будет достаточно для голодающих шахтеров,— заметила Мерайза.

— Мне даже страшно предположить, как ко всему этому отнесутся его светлость и господин Николсон! — покачала головой старая дева.

— Я уже сказала вам, что всю ответственность беру на себя,— твердо произнесла девушка.

"Неужели это так важно: рассердится ли герцог, взбесится ли господин Николсон?" — подумала Мерайза. Всю дорогу домой она с трудом подавляла растущую в душе злость на герцога. Вспомнив, какое количество продуктов было израсходовано на прием принца Уэльского, какие изысканные блюда, следовавшие бесконечной чередой, были поданы к столу во время ужина в четверг, она едва не задохнулась от возмущения. Перепела, куропатки, паштеты, трюфели и икра — это лишь малая часть того, что было приготовлено умелой рукой повара.

А в нескольких милях от этого великолепия плакали от голода дети шахтеров. "Неудивительно,— сказала себе девушка,— что отец называл высший свет бесчувственным и безответственным".

Но она любила герцога и молила Господа о том, чтобы оказалось, что его светлость ничего не знает о бедственном положении шахтеров. Не может быть, чтобы господин Николсон поставил герцога в известность о своем желании сжить рабочих со свету!

Как бы то ни было, но Мерайза вынуждена была признаться себе, что спешит отправить продукты шахтерам, потому что не уверена в том, что герцог одобрит ее действия. А вдруг он решит сначала поговорить с рабочими? Именно этому Мерайза всеми силами стремилась помешать.

— Продукты уже отправили? — с тревогой спросила она у мисс Уитчэм.

Повар и кухарки вошли во вкус: они буквально вычистили все кладовые замка и, несмотря на столь поздний час, горели желанием напечь еще целый воз хлеба.

— Думаю, уже хватит,— пробормотала девушка.

— Конечно, хватит,— заверила ее мисс Уитчэм.— Я далее приказала погрузить половину туши оленя, хранившуюся в кладовой для дичи.

— Спасибо,— улыбнулась Мерайза.— Я не сомневалась, что вы поймете, как это срочно, и поддержите меня.

— Я ни на секунду не забывала об Элин,— призналась мисс Уитчэм.— Ей, наверное, очень страшно с этими ужасными людьми.

— Они вовсе не ужасные,— возразила девушка.— Они грубы и невежественны, но они в отчаянном положении. Им было очень больно, когда они осознали, что их судьба всем безразлична. Полагаю, они до смерти напуганы собственной смелостью.

Мерайза догадалась, что смысл ее слов не дошел до мисс Уитчэм. "Она не поймет меня",— сказала себе девушка, вспомнив, с каким уважением и почтением отнеслись к ней шахтеры. "Эти люди не ужасные,— повторила она себе,— они в отчаянии". Они пытаются привлечь внимание к себе и к своим проблемам единственным известным им способом, ведь им невдомек, что хитрый и ловкий господин Николсон достиг своей цели— сжить их со свету — гораздо проще: он просто забыл о них.

"Молю тебя, Господи, не покинь этих бедных людей, сделай так, чтобы герцог все понял и помог им",— взывала девушка.

Она то и дело бросала взгляд на старинные напольные часы, стоявшие в углу холла. Казалось, время не движется, стрелки замерли.

Часы пробили три четверти, потом два часа, но герцога все не было. Наконец, в двадцать минут третьего, лакей, дежуривший у двери, воскликнул:

— Вот он!

Мерайза бросилась к двери. На подъездной аллее появилась карета, запряженная четверней. Сбруя лошадей ярко сверкала в лучах солнца.