— Тесс, ты очаровательна сегодня, — заметила Харриет, приветствуя подругу, вошедшую в танцевальный зал вместе с Майклом и бабушкой.

Тереза поцеловала подругу. Она действительно чувствовала себя красивой. И счастливой. Более того — она так много улыбалась в последнее время, что даже щеки болели.

— Ты тоже чудесно выглядишь, Харриет, — ответила Тереза. — Правда, Майкл?

Лорд Уэллер вскинул бровь, а потом отвесил изящный поклон.

— Я совершенно согласен со своей сестрой, мисс Силдер. Надеюсь, у вас остался свободный вальс?

Харриет зарделась.

— Так случилось, что обнаружился один.

Карточка Терезы заполнилась быстрее, чем в те времена, когда за ней волочилась добрая половина молодых людей Лондона. Тесс и предположить не могла, что мужчины будут по-прежнему за ней ухаживать, хотя она уже не могла предложить им свое приданое или слишком открыто высказывала свое мнение. Что, кстати сказать, случалось с ней все чаще и чаще.

…Уже закончилась кадриль, которую она танцевала с Френсисом Хеннингом, а Толли так и не появился. Тереза сдвинула брови. Где же, черт возьми, ее жених? Он сказал, что приедет сегодня, несмотря на свое не слишком лестное мнение о людях, собравшихся в этом зале, которые с легкостью отвернулись от него и не менее легко провозгласили теперь героем.

— Тереза, дорогая!

Вздрогнув от неожиданности, она повернулась.

— Толли, наконец-то, — с улыбкой выдохнула она. Слава Всевышнему!

Он сидел в инвалидном кресле, которым управлял Лакаби.

— Ты оставила для меня танец?

— Конечно. — И так будет всегда. — Чем займемся сегодня? — У нее, впрочем, уже было несколько весьма интересных предложений, которые, правда, Тесс не решилась бы высказать в присутствии камердинера.

Толли медленно поднялся с кресла и сделал шаг вперед. Потом еще один. Тереза не сразу поняла, что он оставил трость в кресле и почти не хромает.

— Толли, дорогой, я так счастлива!

— Я приглашаю тебя на вальс.