На зелёное лицо Царицы надвинулись тень и кровожадность. Свирепой мышью забравшись танку на башню, гоблинша заколотила по закрытому люку, издавая непечатные ругательства и нецензурную брань, а заодно грязно матерясь так, что меня аж ностальгия прошибла. Кулачки у Царицы были мягкие, поэтому, излив свой гнев и возмущение после первого удара (а заодно скорбно взвыв от боли), разбойница перешла на тяжелые рукояти своих кукри, из за чего у танка даже из дула послышался гулкий звон.

Здесь уже был эффект – крышка люка тотчас откинулась, а изнутри танка показалась разгневанная мужская голова с лохматыми, то ли от природы, то ли ото сна волосами, возмущенно сонными глазами, кривящимся ртом и оттопыренными в разные стороны ушами. Голова явно хотела сначала выругаться, а потом всё остальное, но была схвачена за уши злобной гоблиншей. Та, демонстрируя немалую сноровку и знание сопромата, дёрнула голову наверх, сноровисто перебирая руками, дабы иметь возможность выволочь всего голого расхристанного парня наружу, а затем, согнув добытое тело в позу на карачках, дала танковому сидельцу зачетного пинка, отправляя того в недолгий полёт вниз. Тело, издав заунывный вой мужика, чьих причиндалов коснулась женская пятка с твердым каблуком, благополучно запуталось в обвалившемся тряпье и принялось глухо стонать.

– Дорогой?! – тут же высунулась из люка вторая голова, увенчанная короткой шапкой встопорщенных ярко розовых волос, и с недоумением на круглом, веснушчатом, слегка запачканном, но очень курносом личике. Несмотря на всё вот это, гоблинша с неменьшим пылом и страстью вцепилась в куда менее удобные уши, прилагая большие усилия к изъятию второй головы из танка. Так, как силы у разбойницы определенно было в достатке, то пассажир номер два покинул танк в вертикальном полёте и с оглушительным визгом. Это была худенькая девица, внешне сильно напоминающая Саяку, только на пару тройку лет моложе. Одежды на ней тоже не водилось, потому мы и смогли убедиться, что розовый – это её естественный цвет волос. Шатры вновь спасли ситуацию, правда, за счет обрушения всей конструкции. Освобожденный от цыганщины так сразу стал выглядеть в десять раз внушительнее.

– Вы что тут устроили?! – спустя некоторое время заорала Царица, дав бедовой парочке закрыть мослы близлежащим тряпьем. Орала она, причем, не на долговязого лопоухого парня, баюкающего свои слегка раздавленные колокольчики, а на розовую встрепанную девчонку, которая, кстати, довольно быстро пришла в себя.

– А что мне еще делать, Катарра! – гнусовато оправдывалась зажавшая слегка расшибленный нос девица неопределенной расовой принадлежности, – Платите мне за выезды, а они редко! Старуха Дормиторра в долг жить не разрешает! Да и вообще я с ней поругалась! Вот теперь живу тут!

– А не надо выть, как сумасшедшая, когда под мужиком! Ты Дормиторре всех жильцов распугала! Или совратила! – Царица слегка пнула розововолосую, вызывая у той бунтарский, протестующий вяк, – Собирайся, живо! В городе облава! Едем до конца, срочно!

– До конца?!! – вытаращила глаза захватчица танков, – Серьезно?!

– Нет, я пошутить зашла!

– Я с вами! – тут же встрепенулся парень, – Я стрелок!!

– Он с нами!! – поддержала его подружка.

– Этот хмырь не поместится, – опытным взглядом оценив потроха танка, отрезала Катарра, а затем бросила косой взгляд на меня, – Мач!

– Ты не едешь, – уведомил я парня, поднимая его за шею с останков их бывшей кухни, – Выбирай – не едешь по хорошему… или по плохому?

– Тогда никто никуда не поедет! – внезапно развопился он, смело, но бестолково дергаясь в моей хватке, – Никси без меня и шагу не сделает!!

Это был неправильный ответ.