Мудрица обиделась, надув губы. Нет, она, конечно, сейчас была довольно привлекательна, постоянно пребывая под моим «выбором дамы». Просто изящная худенькая девушка с небольшой грудью… и нуждающаяся в парикмахере. Лицо симпатичное, да. Глазки большие, фиолетовые и подлючие, но всё равно красивые. Однако, пытаться использовать свою эротичность как оружие ей точно не стоит, потому как мало её, этой эротичности. Хотя, с другой стороны, с некоторых ракурсов Тами сама выглядит как мечта педофила физкультурника. Хорошо, что ведет рыжая себя вполне по взрослому, правда, импульсивно.

– Тогда хочу предложить вам вот это! – прощебетала портниха, выволакивая откуда то толстый рулон ткани, – Для самых сложных битв!

Глаза Тами загорелись – ткань была очень близка по цвету к её коже. Саяка издала глухой стон зависти и обиды, а затем принялась методично биться лбом о мое плечо, пока рыжая трясла мошной, совершая оптовые закупки ткани, обреченной превратиться в чужие боль и страдания.

– А, вот вы где! – звеня золотом под легкой и сильно развевающейся накидкой, в храм шмоток и иголок ворвалась Царица, улыбающаяся всем ртом и даже глазами, – А я…!!

Договорить она не успела, будучи отправлена в полёт мощным напористым толчком сзади. Появившееся стремление гоблинши расшибиться о мою нагрудную броню в лихом полёте было прервано достаточно мягкой амортизации Саякой, поэтому я, поймав весь коллектив в относительном здравии, смог устремить свой взгляд на запыхавшуюся Самару Такаули, которая выглядела так, как будто единолично привезла в Нижний город из Аустоламба целую телегу баб.

– …,   тяжело дыша, делала Самара большие и отчаянные глаза, – …!!!

– Я сейчас кого то убью…,   тяжело пыхтела Катарра, прижатая моими пальцами где попало.

– Отпустите…меня…,   умирала Саяка, расплющенная щекой по нагруднику.

Я разжал руки, отпуская зеленую на волю. Та аж в полете извернулась, чтобы как можно быстрее впериться своим обрекающим на смерть взглядом в того, кто её отвесил столь мощный удар под зад, но, увидев кентаврицу, застыла с сакраментальным «Самара тян?» вопросом. Куноичи продолжала стоять и трястись с шокированным видом, Тами шатала слегка впавшую в прострацию портниху (не каждый день у тебя в лавке местной заправиле дают пинка под жопу с лошадиной силой), а я философски пожал плечами, прислоняясь к косяку и отлепляя от себя мудрицу. Опыт общения с кентаврицей диктовал, что если на неё начать давить, то она в итоге отморозится еще сильнее.

Впрочем, у Царицы такого опыта было куда больше. Подойдя к пинательнице, гоблинша вскочила той на круп, а затем начала наглаживать Самару по голове, что то успокаивающе бормоча. Через какой то десяток секунд девушка «включилась» назад, добыла из инвентаря здоровенный лист бумаги, мухой его исчеркала, а затем вздёрнула над головой.

«Полицейский рейд в городе!!!»

– Я тебе клизму из водки сделаю!! – не сдержавшись, рявкнул я, – Нашла, когда молчать!!

– Не ори на мою подругу! – вызверилась Царица, продолжающая гладить кентаврицу, – Она не разговаривает с рождения!

– Пока не выпьет нормально!

– Что?!

– Что?

– Самара, ты пьешь?! – сделала большие страшные глаза гоблинша, насильно поворачивая голову кентаврице назад. Затем, помотав головой, царица местного криминала сформулировала куда более важный вопрос, – Ты разговариваешь?!!

Парнокопытная молча тряслась.

– Потом разберемся! – гаркнула Саяка, забирая груду рулонов у портнихи и пихая их гноме, – Шухер! Малину накрыли! Сваливаем!

Опередила.

Драпали все вместе – я, Саяка, Тами, Катарра, Самара и… портниха, продолжающая пребывать безымянной.