Как только забили барабаны, гирканец отдал разнесшуюся эхом гортанную команду, и, шеренга за шеренгой, отряд двинулся вперед. Они прошествовали вдоль восточного, вытянутого края плаца, равняясь на мраморные скульптуры воинов, застывших вдоль кромки, у дальнего угла свернули и остановились возле северной его стороны, перед озером.

Как только строй воинов замер, двинулся отряд внешней стражи. Путь их оказался не в пример короче. Вамматар развернулся и повел своих вдоль южной кромки плаца, выстроив их лицом к лицу с воинами Кучулуга. Волки расположились на правом фланге их строя, продолжив его до угла.

Север и раньше бывал на подобных церемониях. Обычно они проводились раз в год на переломе зимы, но никогда прежде в них не участвовала волчья стая, и это подтверждало его нехитрую догадку о том, что сегодня произойдет нечто необычное.

Собрались все. Наставники застыли у западного, длинного края плаца, почти вплотную примыкавшего к стене, свободно разместившись на ближней к воротам половине. Рядом выстроилась гораздо более многочисленная группа послушников, две трети которой составляли юноши и треть — девушки.

Все это Соня увидела, окинув плац всего одним внимательным взглядом. Они с Севером пришли последними и пристроились между наставниками и послушниками, причем девушка встала ближе к своим подругам: так она чувствовала себя увереннее.

Как только последнее движение на плацу замерло, вновь призывно взревел Большой Рог. Соня поняла, что зовут настоятельниц, ведь даже повара, конюхи, сапожники, портные, кузнецы и прочие люди, не представлявшие, как видно, ценности для Логова, а всего лишь обеспечивавшие нормальные условия жизни его обитателям, выстроились у северной стены трапезной. И Соня впервые воочию увидела Большой Рог. Он опирался о землю изогнутой серединой, а два человека стояли по бокам, поддерживая его, в то время как третий дул. (Какому зверю из ныне живущих мог принадлежать такой рог, Соня не знала. Его длина в несколько раз превышала длину бивня огромного животного величиной с дом, что, говорят, водились в незапамятные времена на Земле, да и толщиной значительно превосходил его. Впрочем… Тогда, наверное, существовало немало и иных тварей.) Тут же на рев Большого рога отозвался хор Малых Рогов.

Соня так и не успела придумать для себя историю Большого Рога, потому что в конце парковой аллеи появилась медленно шествующая процессия настоятельниц. Все они были одеты в длинные плащи с капюшонами. Двенадцать настоятельниц — в черные с серебряным шитьем по краю, а Разара — в белый с золотом. Возглавлявшая процессию Владычица опиралась на высокий посох — странную, утолщавшуюся кверху суковатую дубину, которая заканчивалась серебряным набалдашником в виде волчьей головы с оскаленной пастью. Накинутые на головы капюшоны скрывали лица, но Разара выделялась среди прочих не только цветом одежды и посохом в правой руке, но и ростом и худобой.

Теперь рога молчали, зато барабаны не прекращали звучать ни на мгновение. Пока Соня разглядывала приближающуюся к ним цепочку настоятельниц, те успели подойти и остановиться. Как только это произошло, барабанная дробь смолкла, и повисшая над Логовом тишина показалась бы оглушающей, если бы далекое эхо, гулявшее по долине, не возвращалось через неравные промежутки времени. Девушка бездумно пробежала взглядом по застывшим напротив нее женщинам в черных одеждах, потом невольно посмотрела на музыкантов и увидела, что Малых Рогов тоже двенадцать.

Пока Соня лениво размышляла об увиденном, Разара вышла на середину плаца. Там она остановилась и откинула капюшон на спину, открыв худое и бледное («Бледнее, чем обычно»,— отметила про себя Соня) лицо.