Ладно, эмоции эмоциями, а у людей несчастье. Надо работать.

– Куда ушла? Сколько лет? Фамилия, имя, отчество? Во что была одета?..

Я достаю блокнот, ручка наготове. Специально набросал сразу несколько вопросов. Не надо создавать атмосферу допроса. Лучше потом переспрошу, если что забудут сказать.

Отвечает она.

– Плащ – светлый… Туфли – белые… – начинает почему то с одежды. – А платье темно синее, в горошек, с белой кокеткой… Горяева Светлана Игоревна… Недавно семнадцать лет исполнилось. А еще у нее сумка, модная такая, Игорь привез, тоже белая, – она снова всхлипывает. И он опять поддерживает ее под локоть.

Интересно, что ей так дался этот белый цвет – все время акцент делает именно на него? И почему говорит она? Супруг менее возбужден или лучше держится, во всяком случае, мог бы, наверное, более внятно изложить суть дела. Сидит как зритель. Странно.

– Скажите, пожалуйста, ваш адрес?

– Карамышевский переулок, дом…, квартира… Учится она в институте управления… На первом курсе…

Закрытые толстым плексигласом внутреннего окна, за нами лениво наблюдают ребята из дежурной части. Хорошо им – сутки отсидели, двое – дома. А у нас, когда запарка – выходные как награда.

– Когда ушла?

– Мы говорили, сегодня… Наверное, после обеда… Меня не было дома… Игорь на работе…

Смотрю на часы – половина второго. Может, рано паникуют? Хотя родители… Шура Бойцов сейчас, наверное, назидательно произнес бы свою любимую фразу: сам обзаведешься детьми – поймешь… У него двое, ему верить можно…

– В свое отделение милиции обращались?

– Я звонила. Но мне сказали, что разыскивать положено только через пять суток. Закон такой…

М да. Закон совсем не такой. Сделал пометку. Нужно будет разобраться с теми «композиторами».

– …Вот мы и решили сразу на Петровку… – она говорит настороженно, словно готовится ругаться. И он ослабляет узел галстука. Словно к битве приготовились.

– Решили и хорошо, – она обмякает. Не ждала. – А раньше ваша дочь не задерживалась так поздно?

– Что вы? Никогда! Самое позднее в одиннадцать дома…

– А у подруг, приятелей…

– Мы уже со всеми связались. Ее нигде нет.

– Может свидание… Первая любовь… – трудно родителям задавать такие вопросы. В лоб то не спросишь о том, что интересует.

– Нет нет… Мы с ней подруги… Она бы мне рассказала. Она только учебой, ну… подруги. Мальчики просто знакомые…

Нет, нет.

– А вы не поссорились случаем?

– Что вы… Я же говорю, у нас теплые дружеские отношения.

Отец упорно молчит. Кто глава семьи, здесь невооруженным глазом видно. И отчего он такой молчаливый?

Но главное другое. Где может быть эта девчонка? Гуляет? На улице погода не для прогулок. Холодный дождь накрапывает, ветер.

– Ее фотографии у вас с собой нет?

– Что? Зачем?.. А а а, простите, не догадались. Игорь подвезет.

– К утру не поздно? – уточняет он.

Я вытаскиваю зеленоватый бланк объяснений и прошу заполнить.

– Господи, Неужели все так серьезно? Я не переживу… – она снова громко всхлипывает и прижимает платочек к глазам. Горяев, поняв, что ему придется заполнять бланк, с некоторым опозданием протягивает руку.

Он пишет быстро, мелким аккуратным почерком. Прошу указать номера телефонов, домашнего и служебного. Говорю какие то успокаивающие слова и провожаю до дверей.