— Очень! — Она сумела улыбнуться. Поскольку Бо явно досадовал не на нее, а на самого себя, Серинис решила выказать жизнерадостность. — А вы?

— Умираю с голоду, — с усмешкой отозвался Бо. Пройдя к двери, он позвонил в колокольчик и вернулся к письменному столу. Пока юнга и кок сервировали стол, Бо делал записи в конторской книге и подсчитывал расходы, Филипп и Билли были сдержанны, словно чувствуя неважное настроение капитана, и удалились, не издав ни звука. Серинис приблизилась к столу, Бо поднялся с кресла и помог ей сесть. Грациозно приняв его помощь, Серинис сложила руки на коленях, чтобы скрыть дрожь.

В молчании Бо налил ей вина, а Серинис наполнила его тарелку. Несмотря на то что еда была столь же вкусной, как утром, Серинис обнаружила, что лишилась аппетита под мрачным взглядом капитана. Происходящее казалось ей нереальным. Как долго она мечтала о таком моменте! Как восхищалась Бо Бирмингемом! Пусть их пути разойдутся, пусть ее мужем станет другой, Бо навсегда останется для нее принцем на белом коне.

— Итак, Билли передал вам мою просьбу не выходить из каюты, — не выдержав напряженного молчания, произнес Бо. — Надеюсь, вы неплохо провели время?

— Большую часть дня я отдыхала. После смерти миссис Уинтроп я почти не спала — все произошло так внезапно, и это. — угнетало меня. — Серинис пригубила вина, надеясь, что оно придаст ей смелости. Неужели и в детстве она так же робела в присутствии Бо Бирмингема? Она подняла голову. — А как провели время вы?

— Замечательно. Я успел поохотиться — в Южной Каролине я часто предаюсь подобному развлечению.

— Я истосковалась по дому, — призналась Серинис.

— И ваш дядя соскучился по своей племяннице, — ответил Бо. — Возвращаясь на родину, я время от времени навещал его, и чаще всего мы беседовали о вас.

Серинис вздохнула.

— Сочувствую. Должно быть, эти разговоры вам изрядно наскучили.

— Мы с вашим дядей привыкли относиться к вам, как к ребенку. Несомненно, он удивится, увидев вас.

— Дядя был здоров, когда вы в последний раз виделись с ним?

— Здоров и крепок, как всегда. Серинис не сдержала улыбку облегчения:

— Капитан Салливан предположил, что за эти годы дядя Стерлинг мог и умереть, и я опасалась, что он прав.

Бо счел необходимым предупредить ее о мерах предосторожности в плавании, но так, чтобы не напугать:

— Серинис, по пути домой постарайтесь по возможности не выходить из каюты. Капитан Салливан не всегда осведомлен о замыслах матросов, так что лучше держаться от них подальше. Мун позаботится о вас.

— Значит, вы не передумали? Вы не отвезете меня домой? Бо вздохнул, хорошо зная свои слабости:

— Нет, Серинис.

Он ничего не добавил. Серинис осталось только смириться с его решением. Внезапно она сменила тему, пытаясь приглушить горечь, вызванную отказом:

— Если сегодня я займу вашу каюту, где будете спать вы?

— Повешу гамак в каюте моего помощника. Мистер Оукс спит так крепко, что ничего не услышит.

— Похоже, мое пребывание на корабле доставило вам слишком много хлопот.

— Мы же друзья. Друзья для того и существуют, чтобы помогать друг другу.

Вскоре после завершения ужина Бо поднялся и вышел, ни разу не улыбнувшись Серинис. Она молча дождалась, когда Билли уберет со стола, а затем заплела волосы в косу, разделась и выстирала нижнее белье. Еще никогда ей не приходилось ложиться спать голышом, это было неприлично, но она не могла пожертвовать для сна ни единым предметом одежды. Скользнув под одеяло, Серинис поразилась приятным ощущениям.