— Сделай одолжение, закрой рот! — бросила Джозефина.

Наступила короткая пауза. Миссис Перри изрекла суровым шепотом:

— Мне придется рассказать об этом папе, как только он вернется.

— Давай, рассказывай. — Джозефина вдруг расплакалась. — Господи, что всем от меня нужно? Лучше бы я умерла!

Мать обняла ее, приговаривая:

— Джозефина… ну, Джозефина.

Но та содрогалась от глубоких, прерывистых рыданий, поднимавшихся, казалось, из самого ее сердца.

— Этих уродливых… за-завистливых девчонок бесит, когда на м-меня кто-нибудь смотрит, вот они и распускают сплетни — просто потому, что я могу заполучить кого угодно. Точно так же и Констанс разозлилась, когда я вчера на пять минут присела рядом с Энтони Харкером, пока он ее ждал.

— Да, мне было дико  неприятно! Я потом всю ночь плакала. Он приходил, чтобы побеседовать о Мейрис Уэйли. Да что там говорить! Ты за эти пять минут настолько задурила ему голову, что он неудержимо хохотал всю дорогу к Уорренам.

Напоследок Джозефина всхлипнула — и успокоилась:

— Если хочешь знать, я решила его бросить.

— Ха-ха! — взорвалась Констанс. — Ты только послушай, мама! Она  решила его бросить — как будто он знает об ее существовании. Да он ни разу не посмотрел в ее сторону! Такое самомнение…

Миссис Перри не выдержала. Обняв Джозефину за плечи, она поспешила вывести ее в коридор.

— Твою сестру беспокоит только одно: чтобы над тобой не стали смеяться, — пояснила она.

— Все равно я его уже бросила, — мрачно выговорила Джозефина.

Она его бросила вместе с тысячью несостоявшихся поцелуев, несбывшихся волнующе долгих танцев и безвозвратно упущенных вечеров. Стоило ли говорить, что накануне она написала ему письмо, которое не отправила и теперь уже никогда не отправит.

— В твоем возрасте рано об этом думать, — сказала мисс Перри. — Ты еще дитя.

Джозефина подошла к зеркалу:

— Я обещала забежать к Лиллиан. Уже и так опоздала.

Вернувшись к себе, миссис Перри подумала: «До февраля целых два месяца». Миловидная женщина, она хотела, чтобы ее все любили, и не отличалась властным характером. Свои ближайшие планы, а вместе с ними и Джозефину миссис Перри аккуратно запечатала в плотный конверт с адресом школы Брирли, чтобы отнести на почту.

Час спустя Энтони Харкер в компании своего приятеля поджидал за столиком чайного салона в отеле «Блэкстон». Энтони был безмятежен, ленив, достаточно богат и вполне удовлетворен своей нынешней популярностью. Недолго проучившись в одном из университетов Новой Англии, он усвоил разве что изощренные манеры, от которых сходили с ума чикагские девушки, а потом выбрал для себя менее взыскательное учебное заведение в штате Виргиния, где и окончил курс наук.

— Вот там этот тип, Тревис де Коппет, — только что указал его приятель. — Не понимаю, что он о себе возомнил?

Без интереса покосившись на стайку молодняка в дальнем конце салона, Энтони опознал младшенькую Перри и еще каких-то юных леди, часто встречавшихся ему на улицах. Вели они себя непринужденно, только чересчур дурашливо и шумно; взгляд его задержался на них недолго и продолжил обшаривать салон (где, несмотря на приличное освещение и непроглядную темень за окнами, будто бы витали сумерки) в поисках знакомой, с которой Энтони договорился здесь встретиться, чтобы потанцевать, — и тут зал внезапно пробудился от настойчивой, заводной музыки. Мимо них устремилась сначала неширокая, но растущая на глазах процессия. Мужчины в пиджачных парах, будто оторвавшиеся от неотложных дел, и женщины в готовых упорхнуть шляпках создавали ощущение мимолетности событий.