– Вот и ладушки, – обрадовался Пастух и бросил ему пачку десятидолларовых купюр:

– Держи, земляк. Пушки получите на земле… Кстати, когда мы будем в Москве?

Пилоты переглянулись, и командир со скрытой издевкой ответил:

– Родина у нас большая. Мы, собственно, в Ростов, старичок.

Пастух несколько приуныл. Крюк в тысячу километров никак не входил в его планы.

– Давайте‑ка, мужики, на Москву править.

– Парень, у нас не такси. Просто так в Москву не зарулишь.

– А надо. – Для убедительности Пастух поиграл пистолетом.

На секунду он представил себя со стороны и чуть не сплюнул от отвращения.

Этакий ублюдок, каких он привык давить при всякой встрече. Но, к сожалению, это был единственный, а главное, самый быстрый способ достичь цели.

– Ну давай сообщим на землю, что ты взял нас в заложники. Сядем без проблем, – предложил командир.

– Чтобы меня там «альфа» встречала? – ухмыльнулся Пастух. – Нет, ребята, давайте пошевелим мозгами и придумаем что‑нибудь поинтереснее.

– Шевели, – пожал плечами пилот.

– Но‑но, я сейчас руками пошевелю, – пригрозил Сергей. – Короче, так будем делать. Сообщайте о поломке, крыло там отваливается или пожар.

– Так не делается!.. – вскричал командир. – Какое к черту крыло… – Слушай, земляк, если не хочешь толком придумать, так я сейчас тут все поотрываю. – Пастух красноречиво кивнул на многочисленные провода и трубопроводы.

– Ладно‑ладно, не кипятись, – поспешно ответил пилот. – А то мигом на земле окажемся… Слышь, бортинженер, что скажешь?

– Перегрев двигателя? – предложил тот.

– Ну, как водится… Тем более что он наверняка и так перегреется, – вздохнул командир. – Добро, парень, идем на Москву, а там проваливай на все четыре стороны.

– Ведь можете, когда хотите. И чего надо было выгребываться? – улыбнулся Пастух. – Ну, так где у вас все же отлить‑то можно?

3

Константин Дмитриевич Голубков нервничал. Такое случалось с полковником нечасто – только тогда, когда ситуация начинала выходить из‑под контроля. Чаще всего ему удавалось избегать этого – не зря Голубков в Управлении считался одним из лучших организаторов, за что, собственно, и стал он начальником оперативного отдела, но иногда обстоятельства оказывались сильнее. И самым неприятным в его работе был именно тот момент, когда Голубков начинал ощущать потерю контроля над ситуацией. Ошибиться тут было невозможно, ибо слишком уж четок и однозначен основной признак этого расклада: если вы не предвидите возможные проблемы, чтобы избежать их, а решаете в поте лица проблемы, уже возникшие, и решаете по мере их поступления, значит, контроль над ситуацией вами потерян.

Примерно это и чувствовал сейчас Голубков. Он сидел в своем кабинете в левом крыле старого московского особнячка, принадлежавшего Управлению по планированию специальных мероприятий, докуривал очередную сигарету и посматривал на настольные часы. Пастухов должен был появиться в Москве еще пять часов назад, но до сих пор от него не было никаких вестей. Голубков чувствовал – что‑то случилось. Но он не мог вмешаться и как‑то повлиять на ситуацию. Он мог только ждать. А что может быть глупее, чем ждать? Вот это и заставляло полковника нервничать. Материалам, которые должен был привезти Пастух из Италии, надлежало не более чем через две недели оказаться у президента на столе, и это означало, что заваривается очень большая политическая каша, а раз так – очень велики шансы запросто в этой каше «свариться».