|
Прислонившись к куполу, он огляделся по сторонам. В овражке в нескольких футах от него распростерся мертвый рабочий. Рядом лежал на спине тот самый человек в комбинезоне. Из-за каменной бровки Пул мог видеть только его ноги и откинутую в сторону правую руку. Конечности не шевелились — вероятно, Пул ухитрился попасть в специалиста по взрывам, когда падал, отброшенный выстрелом. Он попытался размышлять, превозмогая боль. Здесь могли быть и другие, и первым делом следовало вооружиться. Но для этого нужно было сдвинуться с места. «Оцените ситуацию, — вспомнил он слова инструктора в тренировочном лагере. — Определите опасность ранения. — На экране появился слайд — черно-белая фотография старинного поля боя, где лежали в траншеях солдаты в маленьких шляпах, странных сапогах и разорванной одежде. — Взгляните на этих убитых конфедератов, — говорил инструктор. — Почему, по-вашему, у них так разорваны рубашки? Это не мародеры, а сами солдаты их разорвали, пытаясь найти входные и выходные отверстия. Они знали, что если пуля попала в живот, то они умрут. Оцените ситуацию. Определите опасность ранения. И делайте выводы». Все это пронеслось в мозгу Пула за долю секунды. Прерывисто дыша, он посмотрел вниз. Его вельветовый пиджак выглядел нетронутым, не считая серой пыли с плато. Потом Пул заметил аккуратную дырочку в нескольких дюймах над левым карманом. Заскрежетав зубами, он взялся за полу пиджака и очень осторожно отвел ее в сторону. Первым, что он увидел, была кровь — много крови. Она пропитала нижнюю часть его рубашки, и на мгновение при виде ее у него закружилась голова. Он прикусил губу, пытаясь сосредоточиться, затем расстегнул рубашку и медленно оторвал ее от тела. Снова пошла кровь. Теперь он видел рану — маленькую дыру с рваными краями внизу слева. Похоже, пуля не задела жизненно важные органы, но кровь текла струей. Он знал, что выходное отверстие наверняка намного больше. Пула учили перевязывать огнестрельные ранения, и он знал, чего ожидать. Но он никогда не предполагал, что боль будет столь безжалостной и всепоглощающей. Он снова осел на землю, убрав руку от раны. Ему опять вспомнились слова инструктора: «В боевой обстановке нет никакого смысла лежать и ждать санитара. Вы должны преодолеть боль. Боль — ваш друг. Она означает, что дела еще не настолько плохи, что от вас нет никакой пользы. Поместите свою боль в ящик. Заприте ящик и выбросите ключ. Затем поместите этот ящик в другой, большего размера. Его тоже закройте и выбросите ключ. Потом поместите второй ящик в третий, еще больше. Заприте его, но на этот раз ключ не выбрасывайте, а положите его в карман. А затем отставьте ящик в сторону. Откроете его позже, когда придет время». Какое-то время Пул лежал неподвижно, тяжело дыша. Затем он поднял правую руку и посмотрел на часы — двадцать семь минут пятого. Снова схватившись за мостик, он подтянулся, встав сначала на колени, а затем, с невероятным усилием, на ноги. Мир вокруг него опасно накренился, и он закрыл глаза, крепко держась за перила. Несколько секунд спустя он снова открыл глаза. В тени купола впадины и хребты плато напоминали неглубокие серо-коричневые лабиринты. Он поискал свой пистолет, но смог заметить на фоне одноцветного ландшафта лишь снайперскую винтовку, лежащую там, где он приказал незнакомцу бросить ее. Повернув голову направо, он увидел футах в пятидесяти маленькую квадратную коробочку, которую заметил раньше, перед тем как обнаружить труп. Он сделал шаг вперед, за ним другой. Мир вокруг снова пошатнулся, и он опять на мгновение закрыл глаза. Медленно, словно старик, он присел, чтобы подобрать винтовку. |
