Ее внешний вид мистическим образом напоминал Вознесшуюся Воительницу и Последнего Императора, когда тех обнаружили по окончании Пепельного Катаклизма. Удивительно безмятежный и…

Ржавь, Мараси отключалась на ходу. Она стояла, сбитая с толку, как дикоземка, впервые приехавшая в город. Она заставила себя пойти дальше среди последних пассажиров поезда. Нужно было помыться. Поесть. А еще…

Продираясь против движения, из толпы торопливо выскочил человек в маске. Мараси не знала, как ему удалось пройти в обратную сторону через турникет, но, когда Аллик крепко обнял ее, наконец-то стало спокойнее.

«Вот, – подумала она, обнимаясь с ним, – вот для чего это все». А также ради миллиона других людей. Но в первую очередь – ради этих объятий.

Аллик откинул маску. Он плакал.

– Все хорошо. – Мараси утерла ему слезы. – Аллик, я жива. Видишь? Я думала, ты уехал из города.

– Уже вернулся, – ответил он. – Но я не из-за тебя плачу. Мы пытались с тобой связаться, но в этом хаосе… все линии перегружены…

По ее миру пробежала трещина.

– Кто? – прошептала она.

– Уэйн, – ответил Аллик.

Нет. Это невозможно.

Уэйн был практически бессмертен. Он был как… как камень. Тот, который втыкается в подошву так, что потом не избавиться.

Нет… он же был настоящей опорой. На него всегда можно было положиться. Он…

Он был ее напарником.

Мараси понимала, что их работа опасна. Осознавала, что каждый день они рисковали жизнью. Но всегда думала, что из них двоих именно она будет той, кто, кто…

– А Вакс? – с трудом выдавила она.

– Жив, – ответил Аллик. – Ногу сломал, ага. Но ничего, поправится. – Он поморщился. – Говорит… Уэйн бросил его. Остался, чтобы взорвать бомбу. Спасти город…

Мараси крепко схватила любимого, потому что надрыв в его голосе отражал бурю в ее душе. Ей нужно было за что-нибудь подержаться. Но даже в объятиях скорбь сокрушала.

Она не могла с этим смириться. Поверить, что его больше нет. Он… и не такое переживал. Нет, однажды она вернется домой, а он будет на кухне хлестать ее шоколад.

Но если этого не случится?

«Не хочу сейчас об этом думать, – сказала она себе. – Только когда высплюсь».

Она укрепилась в самообмане, чтобы иллюзия рассыпалась лишь со временем, как камень, точимый водой.

Аллик схватил ее за плечи.

– Тебе не помешает изрядная порция выпечки, – объявил он. – Обещаю обеспечить в срочном порядке, как амуницию на поле боя. Ага?

– Ага, – ответила она, снова обнимая его. – Тысячу раз ага, Аллик.

Через час она до отвала наелась экзотических пирожных и печений и свернулась клубочком на мягком кресле в своей квартирке. Она наконец-то переоделась, но не в пижаму. В форму. Длинная юбка, блуза, констебльский мундир.

Аллик отреагировал на это с недоумением, после чего с привычными извинениями ускользнул – якобы купить вина. Но причина была в том, что Мараси, несмотря на усталость, никак не могла отделаться от чувства оторванности от реальности. Ощущения, будто что-то не так.

Ей никак не удавалось свыкнуться с мыслью, что Уэйн погиб. Она отказывалась в это верить, чтобы не лишиться рассудка. Но не только поэтому. Она чувствовала, что не все закончилось и остались еще нерешенные вопросы. И прежде чем по-настоящему отдохнуть, нужно было на них ответить.

Поэтому Мараси ничуть не удивилась, когда почти сразу после ухода Аллика в дверь постучали. Явилась девушка-посыльная, из тех, что легко можно нанять за пару клипов. Они знали входы и выходы любых зданий и ориентировались на извилистых улочках октантов лучше большинства почтальонов.