– Потому что это звучит... глупо, – проговорила она с запинкой.

– Вот как, – усмехнулась Виви. – Что же, и моё имя тоже глупо звучит, по-вашему?

– Виви – имя для ребёнка, а вы уже не дитя, ваше высочество, – ответила Урирун, хмурясь, а на её скулах проступили пятнышки бледно-розового румянца. – Венивит звучит более серьёзно и взросло. Я бы предпочла звать вас полным именем, если вам угодно отбросить титулы.

Венивит – «утренняя заря» – так звали золотоволосую принцессу. За её плечами раскинулось королевство Дня, её светлая родина. Там никогда не наступала полная темнота, ночами земля лишь погружалась в нежно-лиловые прозрачные сумерки, в которых можно было даже читать. У Венивит было три сестры и два старших брата, одному из которых предстояло занять престол после своего отца. Кому именно, король ещё не решил.

Принцесса Урирун (ударение на первую «у» – прим. авт), в отличие от Венивит, была наследницей престола в королевстве Ночи – тёмном чертоге под покровительством богини Ивши. Всех ночных правительниц богиня посылала своему народу сама. В священной Колыбели Власти появлялось божественно-рождённое дитя, пока страной ещё правила его сестра и предшественница. Она воспитывала и обучала наследницу, а в положенный срок покидала землю, сливаясь с богиней-родительницей. И такой порядок царил в чертоге Ночи из века в век.

Два королевства раз в пятьдесят лет воевали, но всегда война заканчивалась ничьей. И это тоже был многовековой порядок. Подрались, помирились, закатили пир – и снова долгие десятилетия спокойствия. Как день никогда не одерживает окончательную победу над ночью, а ночь – над днём, лишь сменяя друг друга, так и они жили – в равновесии.

Виви, живое, яркое и озорное воплощение света, в ответ на напыщенную речь Урирун состроила очаровательную гримаску.

– Ну и зануда же вы! – воскликнула она со смехом. – Верхом вы ездите действительно восхитительно, но временами бываете решительно несносны и скучны со своей «взрослой» серьёзностью. Всего доброго, ваше высочество!

Ни один мускул не дрогнул на лице Урирун. Она лишь слегка нагнула голову в горделивом поклоне:

– И вам всего хорошего.

Белая лошадка, стуча хорошенькими копытцами, понесла прелестную всадницу прочь – в светло-лиловую вечернюю даль. Красивое животное утопало по колено в цветущих луговых травах, а золотой плащ волос наездницы развевался у неё за спиной. Урирун провожала её затуманенным смутной тоской взглядом... Будто почувствовав её бессловесную мольбу, Виви обернулась через плечо и послала ей воздушный поцелуй прощения – сколь детски-наивный, столь же и чувственно-шаловливый, истинно женский.

Этот поцелуй ворвался в ночное пространство золотым мотыльком. Урирун протянула вперёд руку в грубой кожаной перчатке для верховой езды, и он затрепетал над ней нежными полупрозрачными крылышками, рассыпая вокруг себя сияющие искорки. Ни тени высокомерия не осталось на лице принцессы Ночи, озарённом ласковым отблеском этого прощального привета. Уголки губ тронула улыбка, и она потянулась устами к щекочущей ласке крылышек. Веки задрожали и сомкнулись от наслаждения...

Пришпорив Мрака, Урирун помчалась домой. Конь летел быстрее мысли, оставляя позади мрачные скалы, густые тёмные леса и долины извилистых рек. Чёрный плащ реял за плечами принцессы – стройной и сильной, искусной наездницы.

Вскоре показался дворец, окружённый парком. Копыта коня цокали уже размеренно и неторопливо по аллее, озарённой гирляндами огней, растянутых по ветвям вековых деревьев; повсюду журчали фонтанчики и мерцали огоньки светлячков. Растения были приспособлены к скудному освещению: иного они и не знали на этой земле. Более того, многие цветы сами излучали свет, молочно-белый и прохладный.

Урирун оставила Мрака заботам конюхов и стремительным шагом бросилась в свои покои.