Поступили мои двоюродные - оба в физико-технический институт на факультет физической и квантовой электроники. Лада Мельникова - на филологический, отделение английского языка и литературы. Она хочет стать переводчицей и, конечно, станет, так как уже переводила для какого-то журнальчика Агату Кристи и даже гонорар получила. Лада знает четыре языка, а ее мама целых семь. 

 

Еще поступил Миша Дорохов - на заочный, по специальности философия. Он уже работает таксистом. Отец его, московский таксист, погиб при аварии, и на иждивении Миши остались старая бабушка, братик и сестренка. Миша заменил им отца. Вообще Миша очень хороший и добрый человек. 

 

Водить машину он умел с детства - отец научил. Но больше всего на свете Миша любит цветы... 

 

Вот такие-то дела. 

 

Я тоже не прошла по конкурсу, но не расстраиваюсь: мне хотелось до института поработать с папой на его заводе. 

 

А Даниил? Теперь он в Ленинграде. Мечтает об океане. Будет штурманом дальнего плавания. 

 

Помню, перед отъездом Дан зашел ко мне, и мы долго бродили по улицам вдвоем... Людей было мало, потому что дул холодный ветер, кружили первые желтые листья. И была луна на ущербе, стареющая луна, и мне хотелось плакать. Я тоже когда-нибудь постарею без любви и взаимности. 

 

Нам попадались влюбленные парочки. Наверное, и про нас так думали. Дану только три дня осталось пробыть в Москве, и все же он тратил на меня целый драгоценный вечер. Прохожие иногда оглядывались на нас, наверное, думали: какой красивый парень, а гуляет с такой дурнушкой. Мои веснушки даже вечером видно. 

 

Мы прошли мимо парка окружного Дома офицеров, оттуда доносилась танцевальная музыка, потом углубились в какую-то темноватую улицу и сели на первой попавшейся скамейке. 

 

- Дан... ты любишь Геленку? - спросила вдруг я. Дан пожал плечами. 

 

- Геленка ведь девочка еще... Не знаю. Но эта девочка мне очень дорога. Не потому, что талантливая пианистка... Она так поэтична, понимаешь... Вот я встречался с Ладой Мельниковой, воображал, что влюблен. Как девчонка она мне нравилась, но когда я разобрался, так сказать, в ее духовном содержании... Папа - писатель, мама - лингвист... Напихали в нее много всякой эрудиции, но своего-то у нее ничего нет. Щебечет о старинных церквях, о мастерах иконописной живописи, а никакого интереса у нее к ним сроду не было. Просто наслышалась, нахваталась, запомнила. Способный попугай!.. 

 

Мы помолчали. 

 

- Тебе хочется знать, влюблен ли я в кого-нибудь? - сказал Даниил.Нет. А почему я должен быть обязательно влюблен? Все это мальчишество и совсем не главное в жизни. 

 

- А главное - судовождение на морских путях? 

 

- Да. 

 

- Стать капитаном, как твой отец... 

 

- Да. И я стану им, черт побери! 

 

- Наверное, тебе кажется, что быть капитаном дальнего плавания - самое большое счастье на земле...- сочувственно сказала я. 

 

И тогда Даниил удивил меня. Испугал... 

 

- Конечно, быть капитаном - это замечательно! Но есть счастье такое ослепительное, такое несбыточно прекрасное, что согласишься умереть за один час такого счастья... 

 

- Дан! - У меня словно комок подступил к горлу.