– Да, вы здорово подвели своего командира!

– Знаю. Но что я могу теперь сделать? Он не хочет со мной разговаривать.

– Понимаете, ему угрожает опасность.

– Бульба себя в обиду не даст.

– Я надеюсь… Но на этот раз все серьезнее. Как говорится, «Нашла коса на камень». Вы знаете, почему целый месяц он лежал в госпитале?

– Он ничего не сказал.

– Они ударили его ногой в пах и что-то там повредили.

«Кто эти гады?» – притворился незнающим Петя.

– Я не в праве вам говорить. Это может плохо закончиться.

– Для Тараса?

– Для всех… И прежде всего для части. Нам ЧП не нужны.

– Понимаю.

– Командование даже подумывало перевести Бульбу в другую часть. Но ему осталось служить меньше года. И потом, могут достать везде – все равно мы виноватыми будем: не смогли воспитать.

– Извините, товарищ капитан, а вы на чьей стороне?

– На стороне части.

– Все ясно. Разрешите идти?

– Да, конечно.

– Капитан был явно разочарован таким завершением разговора.

«Хороший мужик, – отметил про себя Галкин. – Но и он не решается говорить все, что думает. Даже не признался, чего от меня хотел».

Приблизившись к писарской, Петя машинально расстегнул пуговку на груди, где под гимнастеркой прятал мягкую полевую фуражку. Но, подойдя к двери, насторожился и застегнул обратно. «А вот и он, собственной персоной!» – объявил Вовик, как только Петя показался в дверях. Он обращался к сидевшему за столом Галкина, офицеру патруля. В один миг входивший собрался в комок «включил пропеллер» и, проведя «ювелирную» операцию, возвратился к приоткрытой двери. «Ну что устроил сквозняк? Закрой дверь, салага!» – заорал Толик. «Отойди от двери! – зарычал Вовик. – Толь, встань-ка там, придержи его. Он сейчас захочет удрать. А теперь отвечай, где тебя только что черти носили. Признавайся, что ты делал на рынке? Ты что оглох? Отвечай! С тобой говорят! Где ты был?»

– У замначштаба.

«Врешь!» – заорал Вовик и, размахнувшись, бросил кулак в лицо Галкину. Но Галкин откинулся, и кулак просвистел мимо цели. Старший лейтенант вскочил с места.

– Эй! Эй! Эй! Петухи! Успокойтесь!

– Что ты у капитана делал, салага? Я тебя спрашиваю! Чем вы там занимались?

– Обсуждали кое-какие вопросы.

– Какие такие вопросы?

– Я не обязан вам говорить.

– Нет, ты скажи, какие вопросы?

– Если вам нужно, спросите его самого.

– Ах ты гад! Да я тебя…

«Постойте, постойте! – урезонивал офицер. – Давайте, действительно спросим».

«О чем спрашивать! Врет он! Не мог он там быть!»

– А все-таки.

– Ну, как хотите… Только это все зря. Он что-нибудь придумает, выкрутится. А ну пошли! Пошли! – Вовик почти втолкнул Галкина в кабинет заместителя начальника штаба. – Товарищ капитан, этот сучара говорит, что он только что был у вас, а не шлялся по улицам!

– Товарищ, ефрейтор, выйдите отсюда! И войдите, как полагается! А вы Галкин останьтесь.

Вовик, как ошпаренный, вылетел из кабинета и заглянул обратно:

– Разрешите войти, товарищ капитан?

– Войдите. Застегнитесь. Как стоите ефрейтор! Поправьте ремень! Вот так-то лучше! А теперь докладывайте, в чем дело.