Последовало долгое молчание. Синие глаза снова встретились с серыми, а потом Вентура отвела взгляд в сторону.

— Хорошо, милорд, — проговорила она очень тихо, почти шепотом. — Но запомните, что вы силой заставили меня взять деньги.

— Отлично!

Лорд Линк бросил на сиденье рядом с ней две золотых монеты.

— Теперь мне понятно, почему твой прежний хозяин так горел желанием отлупить тебя. Будь любезен, запомни на будущее, что я не потерплю непослушания.

— Да… милорд.

Ее голос дрожал. Вентура осторожно подобрала монеты, словно они были раскаленными, и сунула их в карман своего кафтана. Потом она отвернулась и уставилась в окно.

Лорд Линк, казалось, погрузился в свои мысли, однако спустя некоторое время повернул голову и посмотрел на Вентуру. Ее профиль отчетливо вырисовывался на фоне окна. Он принялся внимательно разглядывать ее высокий лоб, прямой, аристократический нос, нежно очерченные губы, длинную, изящную шею.

Несомненно, мальчуган был хорошего происхождения, и лорд Линк в очередной раз принялся гадать, кем бы мог быть его отец. Потом, недовольный собой, он усилием воли прогнал эти мысли. Глупо было уделять столько внимания капризам и прихотям этого мальчишки, который еще не вышел из школьного возраста.

Он попытался переключить свои мысли на Шарлотту, но почему-то ему оказалось трудно воскресить в своей памяти черты ее лица. Англия казалась такой далекой. Лорд Линк положил ноги на противоположное сиденье, рядом с Вентурой, надвинул шляпу на глаза и постарался заснуть.

Вентура тем временем спорила сама с собой. Она решила, что всему виной ее гордость, из-за которой она и устроила эту нелепую сцену. Лорд Линк был совершенно прав, ей нужно иметь при себе хоть немного денег. Но в то же время ей было так не по душе брать их у него!

Когда она, нацепив лохмотья и измазав лицо грязью, старалась любыми способами раздобыть хоть несколько песет, чтобы не умереть с голоду, это почему-то не задевало ее щепетильности. Но они с лордом Линком принадлежали к одному классу общества, и все восставало в ней при мысли о том, что он будет платить ей жалованье за считавшуюся почетной привилегией службу.

Почему-то тот факт, что лорд Линк покупал ей одежду, кормил ее и давал ей кров, нимало не уязвлял ее гордость. Но, взяв у него деньги, она почувствовала, что опустилась до уровня того же помощника конюха, место которого он пытался предложить ей в самом начале.

«Мое поведение просто глупо», — уговаривала она себя. И тем не менее слезы оскорбленного самолюбия наворачивались ей на глаза.

Оставшуюся часть пути они проделали в полном молчании. Разбитая, ухабистая дорога, сильно отличавшаяся от той, по которой они ехали в самом начале, шла все время в гору. По обеим сторонам дороги тянулся глухой лес. Наконец, когда уже стемнело и уставшие лошади начали сбавлять ход, карета подъехала к придорожной гостинице. Они остановились, и лорд Линк сразу же проснулся. Как только лакей открыл дверцу и опустил лесенку, он вышел из кареты, не сказав ни единого слова Вентуре, которая так же молча последовала за ним.

Гостиница отнюдь не поражала своей роскошью. Это было низкое, перекошенное строение, сильно нуждавшееся в ремонте. Хозяин гостиницы, вытирая руки о фартук, поспешил им навстречу. Это был неприятный черноволосый тип с бегающими глазками. Он сообщил, что у него есть только одна свободная комната, но зато там имеется «una cama de matrimonio».

Хозяин гостиницы говорил с каким-то странным акцентом, так что лорду Линку трудно было его понять. Он вопросительно посмотрел на Вентуру, и девушка поняла, что он ждет, чтобы она объяснила ему, о чем идет речь.

— Он говорит, что у него есть только одна комната, — сказала она по-английски, — но зато там стоит большая кровать.