– И?..

– Он поцеловал меня и уже сожалеет об этом, а я хочу поскорее отсюда убраться.

– Не вешай нос, Оливия, – подбодрила ее Джина. – Все будет хорошо.

– Я так не думаю. – На этот раз в ее голосе слышалась печаль, которая охватывала ее всякий раз при мысли о предстоящем расставании с Джошем. – Знаешь, твой кузен замечательный человек. Он заслуживает счастья, но порой мне кажется, что он… боится быть счастливым.

– Возможно, – ответила Джина. – Ты же знаешь, ему пришлось нелегко.

– Нет, я этого не знала, – удивилась Оливия. Она никогда бы не подумала, что у человека, который мог себе позволить учиться в Принстонском университете, была тяжелая жизнь. Да и своим поведением он не вызывал таких мыслей. – А что произошло?

– Мы с отцом считаем, что Джош так много работает потому, что несколько лет назад его отец покинул компанию.

– Отец Джоша работал в «Хилтон-Купер-Мартин»? – Посмотрев на полку с проигрывателем, Оливия увидела фотографию.

Джош, Хилтон Мартин и темноволосый пожилой мужчина. Должно быть, это и был отец Джоша.

– Да. Он занимался вопросами, связанными с арендой помещений, – сказала Джина, – поэтому часто был в разъездах. Во время одной из своих командировок он влюбился в другую женщину. Поскольку мать Джоша родная сестра моего отца, уйдя от моей тети, он оставил и работу. В то время мы как раз вели переговоры об аренде помещений для трех новых магазинов, – продолжила она. – Нужно было действовать очень осторожно, потому что на эти помещения претендовал наш конкурент. К несчастью, из-за любовных похождений отца Джоша мы потеряли два контракта из трех и десять лет расхлебывали последствия этих неудачных сделок.

– Ничего себе…

– Мы с отцом думаем, что Джош чувствует себя виноватым перед нами.

– Наверное, поэтому он и не просил твоего отца взять его к себе на работу, а ждал, пока тот сам ему не предложил.

– Именно так и было. – Немного помедлив, Джина добавила: – Похоже, Джош действительно кое-что рассказал тебе о своей жизни.

– Совсем немного, – поспешно заверила ее Оливия, не желая быть превратно понятой.

– Знаешь, Оливия, – продолжила Джина, – мой отец вовсе не желает, чтобы Джош так много работал. Я уверена, когда Джош поймет, что не должен отвечать за ошибки своего отца, он успокоится.

– Возможно.

– Если Джош рассказал тебе о том, как получил свою работу, возможно, в следующий раз он захочет рассказать тебе о своем отце…

– А если он заговорит со мной о своем отце, – произнесла Оливия, нахмурившись, – я смогу сказать ему, что он не должен так много работать?

– Нет, – смеясь, ответила Джина. – Не хватало тебе брать на себя роль корпоративного шпиона. Я просто хочу, чтобы ты знала: если он заговорит с тобой о своем отце, ты значишь для него намного больше, чем думаешь.

– Наверное…

– Возможно, тебе следует задержаться еще на день-два и заставить его понять, что с твоей помощью он сможет освободиться от части своего прошлого.

– Ты имеешь в виду какую-нибудь старую подругу, которую он до сих пор не может забыть?

– Я ни о чем таком не слышала. Мне мало известно о его жизни в Нью-Йорке. Но мы довольно близки, и я бы знала, если бы его сердце было разбито.