Алисия горько улыбнулась, но продолжала молчать.

— Тебя что-то тревожит?

Она отрицательно покачала головой.

— Но я вижу, — настаивал Шон.

— Нет, ничего.

Она умоляюще взглянула ему в глаза.

— У тебя нет носового платка? — выдавила она, с трудом сдерживая рыдания, разрывавшие ее грудь.

Шон сконфуженно пожал плечами.

— Нет. Возможно, это мой единственный недостаток.

Алисия рассмеялась сквозь радугу слез.

Длинные сильные пальцы Шона обвили ее запястье надежнее, чем любая крепчайшая цепь, разве что кроме полицейских наручников и уз Гименея.

— А как насчет любви с первого взгляда? — мягко спросил он, возвращая Алисию к теме.

Она рассеянно пожала плечами.

— Мне кажется, что это… — воспоминания, к которым возвращали ее вопросы Шона, были безрадостны и унылы. Вздохнув, она продолжила: — Мне кажется, что это и не любовь вовсе.

— И это не позволяет тебе поверить в настоящие чувства, — подвел черту Шон.

Он крепче сжал ее запястье.

Алисия кивнула. Она не могла произнести больше ни слова. Его прикосновение лишало сил, наполняя все ее существо ожиданием.

— Я надеюсь, мне удастся убедить тебя в том, что доверие и любовь существуют, — произнес Шон, понижая голос до нежного шепота. — У меня нет другого выхода, милая. Боюсь, ты именно та женщина, без которой я не смогу жить.

После слов Шона Алисия не могла опомниться, не могла прийти в себя от изумления и… счастья. Ошеломленная, но вместе с тем возбужденная неожиданным признанием Шона, она безропотно позволила увести себя из ресторанного зала в коктейль-холл. Она двигалась, словно сомнамбула, не чувствуя и не осознавая, куда и зачем она идет.

В коктейль-холле царил полумрак. Публики было чуть ли не больше, чем в ресторане, но Алисия не обращала ни на кого внимания. Рассеянная и погруженная в свои мысли, она чувствовала лишь присутствие Шона рядом, его руку, обнимавшую ее талию, его голос, отдававшийся эхом в ее сумеречном сознании.

Когда Шон подвел Алисию к столику, она все так же рассеянно опустилась на стул. Их столик, освещенный мягким сиянием свечей, выглядел уютно и изысканно. Запах свечного воска, мешаясь с ароматом виргинского табака, наполнявшего воздух, приятно щекотал ноздри.

Из темного угла зала появился пианист. Усталой походкой он подошел к красному роялю, неловко опустился на винтовой табурет и, отхлебнув из бокала, бросил руки на клавиатуру. Проиграв несколько нетвердых пассажей, пианист вздохнул и тихим проникновенным голосом запел сладостную старую балладу «Я никогда не буду с тобой, разве что придешь прямо сейчас».

Алисия не заметила, как Шон поднялся с места. Протянув ей руку, он приглашал потанцевать. Она послушно поднялась. Шон твердо держался своего обещания не оказывать на нее давления ни при каких обстоятельствах. Он не делал попыток обнять, пользуясь свободой, предоставляемой медленным танцем, не прижимался, не гладил по спине и не нашептывал милую чепуху на ухо.

Отгороженные от других танцующих пар волшебным кольцом музыки, внезапно зазвучавшей только для них двоих, они медленно кружились, стараясь не наступать друг другу на ноги. Не сводя восторженного взгляда с бездонных голубых глазах Шона, Алисия плавно раскачивалась в мягком завораживающем ритме.

Внезапно пианист дико вскрикнул и, азартно притоптывая левой ногой, заиграл бешеный регтайм. Резкие негритянские синкопы разлетались по залу, разбивая вдребезги настроение сладостного оцепенения, в которое погрузилась Алисия.

Казалось, все было безнадежно испорчено. Сон окончился.

Алисия растерянно огляделась вокруг.

Шон улыбнулся и отвел ее обратно к их столику.