Этой ночью Эмми укладывалась в постель с твердым убеждением, что уж к этой категории она не примкнет никогда. А встав утром, изумилась, о чем она думает вообще.

 Только вот как объяснить, почему он в прошлое воскресенье обнял ее и поцеловал? Возможно, в нем взыграло чисто мужское честолюбие. Раз никому не позволяется ее поцеловать, он должен. Хотя как-то не похоже. Честно говоря, это было даже приятно...

 В два они выехали в Стратфорд, добрались туда к четырем. Всю дорогу Барден думал о чем-то своем. Видимо, о работе, а может - о предстоящем свидании с Карлой Несбитт, обладательницей обольстительного голоса, звонившей ему накануне. Куда-то он ее поведет затри вечером?

 В половине седьмого они покончили с делами. Джек Бриант проводил их до машины и остановился около Эмми. Вполголоса он сообщил:

 - Мой развод состоится через две недели.

 - Поздравляю, - ответила она.

 - Я хочу сказать, что через две недели я буду совершенно свободным человеком. Я думаю...

 Голос Бардена нетерпеливо ворвался и их разговор:

 - Я думаю, что неплохо бы до завтра попасть в Лондон!

 Ну и свинья! Нахальная свинья! Пытается указать ей на ее место!

 - Пока, Джек, - улыбнулась Эмми, едва удержавшись от приглашения позвонить ей через две недели.

 - О чем это Бриант вам нашептывал? - ворчливо спросил Барден, отъехав.

 - Рассказывал, как движется процедура его развода, - холодно отвечала она.

 В данный момент никакого расположения к своему нанимателю она не чувствовала, и, когда минут через пятнадцать он предложил остановиться перекусить, Эмми точно знала, что лучше умереть голодной смертью.

 - Вы не возражаете, если мы не будем задерживаться? Сегодня я должна еще кое с кем повидаться.

 - Замечательно! - Нога его с такой силой нажала на газ, что мотор взревел, а нос машины устремился в небо.

 К моменту прибытия к ее дому он, впрочем, уже снова обрел свои манеры. Выйдя с ней вместе, взял у нее ключи.

 К несчастью, вероятно торопясь поскорее от нее отделаться, он задел за косяк двери и засадил себе под ноготь занозу, а пытаясь ее вытащить, снова торопился и расщепил, так что кусочек дерева оказался под ногтем.

 Автоматически Эмми взяла его за руку.

 - Неужели вы и шагу не можете ступить без няньки? - легкомысленно поинтересовалась она.

 - Пытаетесь шутить?

 Какие уж с ним шутки! Это был длинный день, и заканчивали они его не лучшими друзьями.

 - Вот еще! - взорвалась она. - Вам лучше войти, в этом полумраке я ничего не вижу. - Хочется верить, что палец болит!

 Она ожидала, что из духа противоречия Барден немедленно откажется от всякой помощи, но, к ее удивлению, он двинулся за ней.

 - Я сейчас, - сказала Эмми и пошла за щипчиками из маникюрного набора. Вернувшись, она снова завладела его рукой, пытаясь разглядеть пострадавшее место. - Вам будет не так больно, если вы отвернетесь.

 - Мне дадут конфетку, если я не буду плакать? - спросил он.

 Эмми усмехнулась, ее хорошее настроение вернулось. Остатки занозы вышли неожиданно легко, и - о боже! - как она его любит! Любит?

 Он наклонился, чтобы посмотреть на ее работу. Их головы соприкоснулись, потом отпрянули друг от друга. А потом внезапно - даже непонятно, кто сделал первое движение, - они оказались очень близко, его руки протянулись к ней, и она очутилась в его объятиях.

 Когда их губы встретились, его поцелуй оказался таким же нежным, как и в воскресенье. Тогда Барден держал ее крепко, но не слишком близко, - на этот же раз он словно вжал ее в себя и поцеловал снова. Все такой же нежный, он стал требовательным, жаждущим взять и дать.